ПОСЛЕДНИЙ ШАНС
Израильский историк американского происхождения Эфраим Зурофф — глава иерусалимского отделения Центра Симона Визенталя. Последние 28 лет он целиком посвятил розыску нацистских преступников и передаче их в руки правосудия. С 2002 г. Зурофф является координатором операции «Последний шанс» — совместного проекта Центра Симона Визенталя и еврейской огранизации Targun Shlishi Foundation, которая осуществляется уже в девяти странах (Литва, Латвия, Эстония, Польша, Румыния, Австрия, Хорватия, Венгрия и ФРГ). В рамках этого проекта всем, кто предоставит достоверные сведения о нацистских преступниках, которые будут использованы судом в качестве улик, выдаются высокие денежные вознаграждения. За свою деятельность Зурофф был назван «последним охотником за нацистами».
— Г-н Зурофф, сколько человек работает с вами в Центре Симона Визенталя?
— Сразу же внесу ясность: Центр Симона Визенталя — огромная интернациональная организация, штаб-квартира которой находится в Лос-Анджелесе. Наше израильское бюро — это только ее небольшой филиал. Со мной работают три человека, один из них в Германии.
— Небольшая команда…
— Слишком маленькая. Нам нужны люди!
— Как вы подбираете сотрудников?
— Многие работают со мной уже очень долго, годами. Так, например, наш сотрудник в ФРГ Штефен Клемп — блестящий ученый, кандидат исторических наук, и журналист. Квалификация — это решающий фактор. Мы должны быть уверены, что наши сотрудники в состоянии справиться с работой.
— Всего три сотрудника… Неужели так мало специалистов отвечают вашим требованиям? Или так мало людей хотят у вас работать?
— Поверьте, за последние 20 лет я получил сотни запросов от людей, желавших сотрудничать со мной. Большинство претендентов я бы уже давно принял на работу. Проблема не в кадрах, а в финансовых средствах: у меня просто нет возможности расширить свою команду.
— На какие средства существует Центр Симона Визенталя? Оказывает ли вам кто-нибудь финансовую помощь?
— Никто! Мы существуем на деньги, которые сами собираем. Нашу работу не поддерживает практически ни одно государство. Единственным исключением является двустороннее соглашение с ФРГ: мы предоставляем ответственным инстанциям информацию о бывших военных преступниках, чтобы государство отняло у них пенсии.
— О каких пенсиях идет речь?
— В Германии существует два типа пенсий: обычная трудовая пенсия по возрасту и дополнительная пенсия для тех, кто получил ранения на войне. Первую пенсию отменить нельзя, на вторую у нас влияния больше. В 1998 г. в ФРГ был принят закон, согласно которому всем, кто во время Второй мировой войны совершил какие-либо преступления, отменяют дополнительную пенсию. Мы работаем с Федеральным министерством труда и социального обеспечения — передаем ему имена нацистских преступников. Таким образом было отменено более 100 пенсий.
— Как вы ищете нацистских преступников?
— В первую очередь — в режиме особой срочности. Мы не имеем права терять ни минуты! Нацистским преступникам уже далеко за 80, если не за 90, и никто не знает, сколько им еще осталось жить. К нам приходит много информации. В основном – предположения и подозрения. Наша первая задача — проверить серьезность этой информации. Затем мы выясняем, жив ли этот человек и был ли он осужден за содеянное. Если окажется, что он уже был наказан, то мы вынуждены прекратить расследование. Если же после всех проверок подозрение не рассеяно, мы пытаемся собрать доказательства вины. Но, как ни странно, самое сложное — это не доказать вину того или иного лица, а заставить ответственные органы государства, гражданином которого он является, возбудить против него судебное дело. У нас очень часто возникают проблемы с такими странами, как Словения, Украина, Литва и Венгрия. Нужно заметить, что нацистский преступник может быть обвинен либо страной, в которой он совершил преступление, либо страной, которая послала его на это (это может быть, например, Германия или Австрия).
— Что для вас означает успех?
— Мы часто говорим о шести ступенях успеха. Первая ступень — это найти преступника и представить его общественности. Вторая — добиться того, чтобы правоохранительные органы страны, гражданином которой он является, начали официальное расследование против этого человека. На третьей ступени его официально обвиняют, на четвертой он предстает перед судом. Мы говорим о пятой ступени успеха, когда подозреваемого осуждают и о шестой — когда он понес наказание.
— Могу предположить, что есть страны, которые не очень довольны вашей деятельностью…
— (Смеется.) О да! Многие меня ненавидят.
— Кто эти «многие»?
— Те страны, которые не хотят, чтобы их военные преступники предстали перед судом. Мне сразу приходят в голову три самые «сложные» страны: Словения, Латвия и Эстония. В этих странах я работал дольше всего и нашел там больше всего нацистских преступников. Государственные органы, однако, не хотят начинать против них официальное расследование. И не похоже, что эти страны когда-нибудь изменят свое мнение. Если бы не проделанная мной работа, эти люди никогда бы не были найдены, и никто бы не знал, что они преступники. А я предал это обстоятельство гласности. И теперь общественность все знает и видит, что власти ничего не делают.
— Вы можете объяснить, почему так происходит?
— Эти страны не любят говорить о темных пятнах своей истории периода нацистского режима. Они хотят, чтобы общественность видела в них только жертв коммунизма, а не сообщников национал-социализма.
— Как вы оцениваете работу Центра Симона Визенталя в Германии?
— ФРГ — одно из немногих государств, в которых нет сильного противостояния судебному преследованию нацистских преступников. У Германии нет проблем с тем, чтобы их осудить. Здесь даже есть специальное агентство, которое занимается «отловом» старых нацистов (Центральное учреждение земельных управлений юстиции по расследованию национал-социалистических преступлений. — Прим. ред.). В последние годы в Германии многое поменялось. Еще три года назад в ФРГ могли предстать перед судом только преступники с немецким гражданством, которые были офицерами при национал-социализме. Теперь политика поменялась, и сейчас в Германии может быть осужден любой человек, совершивший какие-либо преступления во время Второй мировой войны. Например, Генрих Бере не был офицером, он также не является 100-процентным немцем (наполовину немец, наполовину голландец. — Прим. ред.), и все же он был осужден в ФРГ за свое нацистское прошлое. Очень важным моментом стало обвинение Вильгельма Майнберга. В первый раз перед судом предстал бывший офицер национал-социалистической армии без доказательства совершения конкретных преступлений. Все эти изменения побудили нас разработать новый проект. Теперь мы будем искать всех тех, кто служил в нацистской армии, особенно в концентрационных лагерях. Эти личности тоже могут предстать перед судом так же, как в свое время Джон (Иван) Демьянюк. Мы начинаем, так сказать, операцию «Последний шанс — 2». Я вот уже почти 30 лет охочусь за старыми нацистами и буду делать это до тех пор, пока будет возможно.
Беседовала Ольга ОНОКОВА
