«Каждое поколение ставит новые задачи…»

Наталья Спринчан | Номер: Ноябрь 2016

Макет разрушенной синагоги и общинной школы, хранящийся в городском музее Ольденбурга

Макет разрушенной синагоги и общинной школы,
хранящийся в городском музее Ольденбурга

9-10 ноября в Германии вспоминают «Хрустальную ночь», или “Ночь разбитых витрин” – погромы, охватившие в ночь с 9 на 10 ноября 1938 года не только всю Германию, но и аннексированную Австрию и Судетскую область Чехословакии, незадолго до этого оккупированную германскими войсками. Почему «хрустальная»? Потому что улицы были покрыты осколками стекла разбитых окон синагог, домов, магазинов и частных учреждений, принадлежавших евреям, разворованных и разрушенных во время этого насилия. С того момента еврейская жизнь в стране практически прекратилась почти на десятиление – до падения Третьего Рейха. Тогда казалось, что нацистам удалось «окончательно решить еврейский вопрос»…
Но история распорядилась иначе. И вот спустя 78 лет в Германии насчитывается 150 еврейских общин, количество членов которых в сумме превышает 120 тысяч человек.
Об одной из них, далеко не самой большой, но, пожалуй, из числа самых интересных – Еврейской общине Ольденбурга, мы побеседовали с ее председателем Егудой Вельтерманом.

– Давайте обо всем по порядку… Давно ли в старинном городе Ольденбурге появились первые евреи?
– По городским регистрационным книгам это произошло в далеком 1334 году. Откуда пришли первые семьи, мне точно не известно. Но если вспомнить европейскую историю того периода, то можно предположить несколько пунктов исхода: Испания, Франция или Эльзас и Франкфурт-на-Майне, – во всех этих местах в 1320-1330-х годах власти создавали для евреев такие условия, что ничего другого не оставалось, как искать менее опасные земли.

Современная синагога

Современная синагога

Ольденбург тоже не стал для евреев уютным и приветливым домом. Здесь они зависели от милости местных графов, чьи переменчивые настроения и политические конъюнктуры принуждали евреев время от времени покидать город. Но потом они опять возвращались, в итоге небольшая городская община достигла в начале 20-го века своего максимума и насчитывала в 1925 году 320 членов, что составляло приблизительно один процент всего городского населения. А потом, как известно, началась другая история… К концу мая 1939-го в городе все еще находились 99 евреев. Последних, в основном стариков, вывезли в конце 1943-го сначала в Бремен, а потом – «на восток». Всего жертвами нацистского безумия пали 175 евреев Ольденбурга. Все они названы на памятной доске, установленной рядом с тем местом, где находилась до Холокоста общинная синагога и школа, уничтоженные в «Хрустальную ночь».
– Как возобновлялась еврейская жизнь в Ольденбурге после Холокоста?
– Трудно, как и в большинстве небольших городов. Восстанавливать пришлось долго. Но, к счастью, в наше стремительное время удалось сделать это в исторически относительно короткий промежуток времени.
В 1945 году вернувшиеся в город евреи предприняли первую попытку воссоздать общину. Но к концу 60-х количество членов настолько уменьшилось, что община вынуждена была прекратить существование. И в течение последующих двадцати лет в Ольденбурге жили евреи, но общины, к сожалению, не было. Только в начале 90-х, с иммиграционной волной из стран СНГ, появилась наконец такая возможность.
Эта волна сыграла решающую роль в возрождении еврейской жизни по всей Германии: десятки тысяч евреев не только пополнили немногочисленные, существовавшие в основном в западных федеральных землях, общины, но и стали ядром вновь воссозданных. Благодаря ей и Ольденбург получил наконец возможность вновь создать полноценную жизнеспособную общину. 6 августа 1992 года, ставшее официальным днем рождения новой еврейской общины, учредительный протокол подписывали всего 16 человек. А уже, начиная со следующего года, количество ее членов росло стремительными темпами, пока не достигло нынешнего числа – 314, почти как до Холокоста…
– На слове «новая» мне хотелось бы отдельно остановиться. Известный факт, что создание этой общины вызвало немалый переполох в Центральном совете евреев Германии.
057-large– О да… Дело в том, что община Ольденбурга зарегистрировалась как не ортодоксальная, а консервативная, то есть такая, где женщины полностью уравнены в правах с мужчинами: они не только сидят с ними во время молитвы в одном помещении, но и входят в миньян и имеют право выходить к Торе. Собственно, только эгалитарностью такая община и отличается от ортодоксальной, во всем остальном, что касается трактовки Галахи, кашрута и понятия работы по отношению к соблюдению Шаббата, – это абсолютно ортодоксальная форма общины. Конечно, решение пойти против мэйнстрима далось нелегко. Учредительное собрание проходило в острейшей дискуссии. В конце концов женщины-основательницы во главе с Сарой-Рут Шуман, ставшей первым председателем новой общины, настояли на своем – было решено, что община должна стать консервативной. Тогдашний главный раввин федеральной земли Нижняя Саксония Генри Брандт, благословивший новичков на этот смелый по тем временам шаг, предупреждал: «Это будет очень трудный путь. Но идите, и вы обязательно его осилите».
Впрочем, все, наверное, обошлось бы удивленным пожиманием плечами членами Центрального совета, если бы не еще одна эгалитарная особенность: консервативный иудаизм разрешает женщинам быть раввинами. Чем ольденбургская община и воспользовалась: в 1995-м на должность раввина была принята Беа Вилер. Что ознаменовало новую эпоху в истории современной еврейской жизни Германии.
– Мне бы хотелось еще немного вернуться в историю. Нижняя Саксония, федеральная земля, в которой находится город Ольденбург, была родиной современных модерных форм иудаизма. Здесь, в городе Зеезене, в 1810 году была основана первая в мире реформистская община. Здесь, в либеральной синагоге, во время молитв играл орган, а раввин Израэль Якобзон произносил проповеди на немецком языке… Позднее такие общины возникли и в других городах этой земли: Ганновере, Хамельне, Хильдесхайме… С приходом к власти нацистов многие евреи либерально-реформистского течения эмигрировали в США, привезя туда с собой новую форму иудаизма. Так вот получилось, что в Америке это течение развилось и уже оттуда стало распространяться по миру. И спустя 60 лет вернулось на свою родину…
– Да, но с какими трудностями реформизм здесь поначалу столкнулся! Центральный совет евреев Германии сплошь состоял из ортодоксов. Саре-Рут стоило огромного такта, терпения и настойчивости, чтобы добиться принятия ольденбургской общины в этот «клуб». А членство в нем было жизненно важно: оттуда шла финансовая поддержка, без которой молодая община была обречена на жалкое прозябание и очередное исчезновение. Но упорное сопротивление было в конце концов преодолено. Ну почти: признать раввина Вилер, первую после Холокоста женщину в этом звании, главный раввинат Германии отказался. Что однако не помешало ей без малого десять лет исполнять здесь свои обязанности.

Председатель общины Егуда Вельтерман возле памятной стены с именами евреев Ольденбурга – жертв Холокоста

Председатель общины Егуда Вельтерман возле памятной стены с именами евреев Ольденбурга – жертв Холокоста

– История с первой женщиной-раввином была не единственным поводом для переполоха в еврейской среде Германии, вызванного небольшой, но решительной и оригинальной общиной Ольденбурга. Следующим было вступление здесь в должность раввина еще одной яркой личности – первой ординированной в Германии женщины-раввина Алины Трейгер…
– Это событие прошло уже несколько спокойнее. К тому времени количество реформистских общин значительно увеличилось, Совету либеральных общин удалось договориться с Центральным советом о слиянии – они получили наконец заслуженное признание, а с ним – и равные права на финансовую поддержку со стороны государства. Выпуск группы, в которой училась Алина, был не первый в колледже им. Авраама Гайгера, обучающего раввинов либерально-прогрессивного направления. Главный раввинат Германии уже перестал быть чисто ортодоксальным, поэтому ее ординация прошла торжественно и без протестов со стороны ортодоксальной части раввината. Ажиотаж был в основном в средствах массовой информации: молодая женщина дала за короткое время десятки интервью для газет, радио и телевидения. Жизнь же общины с ее приходом получила новые импульсы.
– Вы сменили госпожу Шуман после 20 лет ее бессменного председательствования и возглавили общину с уже сложившимися традициями и иерархией. Это наверняка нелегко. Особенно в общине, где много лет бок о бок уживаются столь разные по культуре, ментальности и отношению к религии группы, как немецкие евреи и евреи-выходцы из стран СНГ. Не секрет, что далеко не все общины смогли с успехом пройти столь нелегкое испытание. Многие распались, разделились по «национальному» признаку, возникли чисто «немецкие» и чисто «русские» общины.
– Конечно, у меня нет иллюзий, и я вижу сложности такого сосуществования. Мы не всегда понимаем их, они – нас. Но это в основном проблемы со старшим поколением. Это люди, выросшие в атеизме. Они воспринимают свое еврейство как культуру. Для нас же иудаизм важен в первую очередь как религия. Но мы работаем и живем вместе, поэтому постоянно ищем точки соприкосновения. В конце концов, нас объединяет то, что все мы – евреи, независимо от языка и отношения к религии. Кроме того, наша община почти на треть состоит из выходцев из Латинской Америки, Израиля, Голландии. Это скорее объединяет, чем разделяет, помогает сохранять единство.
В качестве одного из шагов к дальнейшему единению мы решили наш ежемесячный информационный листок и общинную газету издавать на двух языках – русском и немецком, для того, чтобы вся информация гарантированно доходила до каждого члена общины, независимо от того, в какой степени он владеет языком страны проживания.

Здесь до "Хрустальной ночи" стояла красавица-синагога

Здесь до «Хрустальной ночи» стояла красавица-синагога

– А вы не опасаетесь, что это скорее разъединяет, поскольку может препятствовать интеграции выходцев из стран СНГ в немецкоязычную среду?
– Отнюдь. Те, кто нуждается в переводе, – люди далеко не молодые. Если им за все годы пребывания в стране так и не удалось овладеть языком в достаточной степени, то это не значит, что они и в общине должны быть изолированы от текущей информации. В конце концов, это их законное право – знать, что здесь происходит. А вот их дети и внуки уже достаточно хорошо знают немецкий язык и достаточно интегрированы, чтобы учиться, работать и активно участвовать в жизни общины без переводчиков.
– Обычная проблема всех общин – прохладное отношение молодежи к посещению молитв и общинных мероприятий. Впрочем, эта проблема интеррелигиозная. Есть даже такой христианский анекдот: «Как избавиться от мышей в церкви? – Провести им конфирмацию, и больше они в церкви никогда не появятся». А как часто видите вы в синагоге ваших вчерашних бар- и бат-мицва?
– Наши «мыши» нас не покидают (смеется). В этом немалая заслуга молодых ангажированных раввинов – Алины Трейгер и ее мужа Ионы Симона. Они умеют привлекать молодежь настолько, что и после бар- или бат-мицвы девушки и юноши продолжают посещать молитвы отнюдь не только по большим праздникам. Не могу припомнить случая, чтобы хотя бы несколько подростков не участвовали в общей молитве, иногда даже они ведут ее.
Но и кроме молитв у подростков есть чем заниматься в общине. Под руководством раввинов они почти весь год готовятся к участию в ежегодном общенемецком фестивале «Евреовидение» – снимают видеовизитку, вместе сочиняют сценарий и репетируют представление. В прошлом году наша община заняла второе место в номинации «видеовизитка» и вполне достойное седьмое место в представлении. Согласитесь, для такой небольшой общины – это довольно большой успех! Причем, успех не только молодежи, потому что в подготовке задействованы все – от малышей до стариков: кто-то готовит костюмы, кто-то участвует в массовке для видео, кто-то предлагает новые оригинальные идеи… Для всех есть место и дело.
– Какие взаимоотношения у общины с «окружающей средой»? Как к вам относятся городские власти и жители города?
– Могу смело назвать эти отношения в целом хорошими. В городе с самого начала отнеслись с большим энтузиазмом к идее возродить еврейскую жизнь и по мере возможности создавали общине положительный имидж. Без помощи и поддержки со стороны городского совета нам было бы очень трудно достичь того, что удалось за последние двадцать лет. Здание синагоги мы получили от города в безвозмездную бессрочную целевую аренду. А столь сложный, но очень важный для общины проект, как приобретение и ремонт соседнего с синагогой здания, где расположены бюро, зал имени Сары-Рут Шуман, помещения для кружков и миква, был бы вообще невозможен без спонсорской поддержки горожан – частных лиц и отдельных организаций.
Это однако не значит, что все в отношениях с отдельными чиновниками гладко и радужно. У общины есть с городом определенные договоры, и при их продлении приходится бороться, чтобы они оставались неразорительными для общины.
Традиционно наиболее тесные контакты у нас с отделом культуры городского совета. Памятные мероприятия мы всегда проводим совместно с представителями города. В этом году в траурном шествии прошли учащиеся профессиональных школ района, где расположена синагога. Другие наши мероприятия, такие, как концерты, выставки, лекции, мы страемся координировать так, чтобы они вписывались в очень насыщенный культурный календарь Ольденбурга.
Давние тесные отношения у нас и с Обществом христианско-еврейского взаимодействия. Совместная с ними работа помогает сделать общину, иудаизм и евреев ближе, доступнее для гражданского общества, помогает преодолевать настороженность в контактах, сближает евреев с другими людьми.

Председатель общины Егуда Вельтерман (второй слева) с гостями общины

Председатель общины Егуда Вельтерман (второй слева) с гостями общины

Как председатель я вижу важную свою задачу в налаживании контактов, в частности, со школами. Мы очень внимательно следим за тем, какие настроения преобладают среди школьников, и если замечаем, что в их среде возникают праворадикальные настроения, стараемся тут же реагировать. Вот, например, мне стало известно, что такие настроения появились в одной из школ пригорода. Я добился встреч с директором, учителями, учениками, мы провели несколько бесед, организовали экскурсии в синагогу – и постепенно эмоциональный фон там начал меняться в положительную сторону. Более того: если сначала инициатива контактов исходила от меня, то теперь лед тронулся – и уже руководство школы и сами школьники предлагают новые темы для встреч и бесед. Тут следует отметить, что не только с этой, но и со многими школами города и пригородов у нас прекрасные отношения. Почти еженедельно мы принимаем экскурсии школьников, иногда довольно многочисленные – по 2-3 класса, рассказываем об иудаизме, о евреях, о нашей истории и культуре.
Бывают ли случаи вандализма? Да. Не далее как этим летом были опять осквернены надгробия на старом еврейском кладбище. Разумеется, нас это огорчает, возмущает и настораживает. Но не пугает. Потому что в целом мы чувствуем вокруг себя скорее симпатию и доброжелательное отношение, чем враждебность или угрозу.
– Мы говорили о прошлом и настоящем. Остался открытым только вопрос, как вы видите будущее…
– Оптимистично. Мы смотрим вперед не только с надеждой, но и с уверенностью. У нас есть планы и цели, а для их реализации – желание, энтузиазм и силы.
Еврейская община – это большая семья, где бок о бок живут разные поколения. Каждое из них ставит перед нами свои задачи.
Старшее поколение – это в большинстве русскоговорящие выходцы из стран СНГ. Мы прекрасно осознаем, насколько их жизненный опыт отличается от опыта их ровесников из других стран. Наша задача – сделать все возможное для максимального сближения этих двух разных не только по языку, но и по ментальности групп.
Следующее поколение – их дети. В этой группе уже почти нет ни языковых, ни ментальных различий. У общины с ними другие отношения: это люди, поглощенные проблемами приобретения профессии, карьерным ростом, созданием и развитием семьи. Мы с пониманием относимся к тому, что у них не всегда остается время для религиозной жизни. Но стараемся поддерживать с ними регулярный контакт, напоминая, что они всегда желанны в общине – как по радостным поводам, так и с их горестями и проблемами. И, разумеется, ждем их со свежими идеями, предложениями или просто с посильной помощью.
И, наконец, самое юное поколение. Одной из первых инициатив раввина Алины Трейгер, когда она вступила в свою должность, стало возобновление воскресной школы. Там дети знакомятся с основами иудаизма, играют, общаются между собой. Там закладываются основы будущих внутриобщинных контактов, связей, традиций. Там подрастает будущее общины.
Вот те три ступени, которые ведут общину в будущее. Три поколения, три колонны, которые гарантируют стабильность и вселяют оптимизм.

Наталья Спринчан, Германия, Ольденбург, Специально для «Еврейского обозревателя»