Еврейский немецкий как чудо унификации

| Номер: Ноябрь 2014

Пасхальная агада на идише, Лондон, 1920

Пасхальная агада на идише, Лондон, 1920

Продолжение беседы с математиком и лингвистом Александром Бейдером
Начало в № 9 (261) сентябрь 2014 г.

Два мира — два Шапиро
— Итак, у евреев идиш стал отличным от любого немецкого диалекта, по крайней мере, в XV веке. И это Богемия и Польша? То есть те евреи, которые жили в это время в Германии, говорили…
— У них произошел тот же эффект и еще более странный, потому что они продолжали жить среди немецкоговорящего окружения. Собственно говоря, в Богемии тоже. Христианское население в Праге вернулось к славянскому языку только в XIX веке. До XIX века в Праге основным языком был, прежде всего, немецкий. В Германии примерно в том же начале XV века произошло некое усреднение диалекта, то есть возникла фонетическая система, которая была основана на диалекте Франконии, но евреи использовали ее далеко за пределами Франконии. В Эльзасе евреи уже говорили на немецком, который фонетически существенно отличался от эльзасского диалекта и был создан именно на основе диалекта Франконии. В Баварии евреи говорили тоже на этом диалекте. То есть в Западной Европе, по-видимому, где-то в конце XIV и в течение XV века произошло какое-то усреднение различных диалектов. Их привели к одному общему знаменателю.

— Каким образом у евреев произошло усреднение, а немцы говорили вокруг так, как у себя?
— Есть два объяснения на уровне гипотезы. Прежде всего, в Западной Европе евреи переселялись с одного места на другое. Например, были массовые выселения из Баварии, Эльзаса, Швейцарии и так далее. Люди в одних и тех же общинах не были потомками тех, кто жил в этом же месте в течение уже многих веков. Из-за этого возникла необходимость усредненного языка. Почему в качестве этого усредненного языка оказалось именно наречие Франконии — это уже другой, гораздо более сложный вопрос. В принципе очень часто на развитие языков оказывает влияние процесс имитации, когда люди подражают тем, кто является социальными лидерами. Прежде всего, это религиозная элита. А на религиозную элиту может, безусловно, оказывать влияние не только чисто разговорный язык, но и книжный. Это как раз второй фактор. Я изучал различные документы XVI века, и именно в тот период, когда можно обнаружить некое усреднение, огромное количество идишской литературы в Западной Европе было напечатано в одном и том же регионе — в Северной Италии. Очень большое количество евреев из Баварии, Франконии, Швабии переселялись в Северную Италию с XIV века. И именно в Северной Италии в течение XVI века было выпущено большинство известных еврейских книг: и библейские глоссарии, и рыцарские романы, даже в стихах. Колоссальное количество литературы из этого региона на идише. Авторы, естественно, считали, что они пишут на немецком. Понятие идиша как языка возникло вообще в XIX веке. В этот период иногда они называют этот язык «ашкеназ», иногда они называют язык «тойч» или «тайч».
— Какими буквами?
— Ивритскими, конечно. Всегда писали только ивритскими. Но колоссальное количество литературы не на древнееврейском, а именно на каждодневном языке. И очень влиятельная литература возникла в течение XVI века именно в Северной Италии. Я вижу параллель. Один центр — это Польша, где население постоянно говорит на немецком языке. В Италии, в Северной Италии окружающее население, конечно, не говорило по-немецки. Но поскольку в этот период переселение имело массовый характер, то здесь они создали свою культуру, некие общины, в которые они перенесли элемент языков из регионов, откуда они приехали. Поскольку приехали из нескольких регионов, то здесь, естественно, тоже была необходимость некоего усреднения. Здесь, может быть, и создавались некоторые нормы, которые влияли на культурную элиту, культурная элита под них подстраивается, а уже потом остальное население. Поэтому я думаю, что в чисто социологическом плане вполне возможно то, что западноевропейская ашкеназская культура именно в этот период, XV-XVI веков развивалась в регионе, где население не говорило на немецком. Это, я думаю, тоже существенный фактор для того, чтобы этот язык усреднился и отделился ото всех известных региональных диалектов немецкого.

Как два еврейских немецких стали одним
— А славянские книжки в Польшу не попадали?
— Попадали, конечно. И оказывали влияние. У меня есть примеры. Книга написана польским раввином, она попадает в Западную Европу, и когда печатается сначала в Кракове — это одно написание, а когда ее переиздают, например, в Базеле, то слова могут быть те же самые, но они адаптируются на другое произношение немецкого.
— Переводят с одного немецкого на другой немецкий.
— Да-да. Идет адаптация на западный идиш. Одна и та же книга, изданная в Кракове или в Базеле, через 20 лет адаптируется печатником на произношение еврейско-немецкого идиша того региона. То есть формально можно сказать, что было два идиша — один западный, другой восточный. Например, это можно сказать про XVI век. Но затем было немало обмена. Было постоянное заимствование между двумя идишами. Например, колоссальное число крупнейших раввинских авторитетов Восточной Европы приехали из Западной. Они, безусловно, изначально несли с собой западный идиш. Кстати, большинство книг, напечатанных в Кракове, несет в себе колоссальный отпечаток именно западного идиша до конца XVI века. Происходило сильнейшее влияние западного идиша на восточный, прежде всего, благодаря элите. А потом начались обратные процессы. После восстания Богдана Хмельницкого, то есть в середине XVII века, толпы польских и литовских евреев хлынули на запад. Часть из них осела в Богемии и многие из них попали в Северную Германию и тот же Амстердам. Таким образом, была создана большая ашкеназская община. Они несли с собой в Западную Европу элементы восточного идиша. С другой стороны, в Южной Германии в течение первой половины XVII века бушевала 30-летняя война. И многие евреи Западной Европы, молодые студенты, ехали в Польшу. И в XVIII веке студенты регулярно приезжали из Западной Европы учиться у польских раввинов. Естественно, они таким образом приобретали элементы восточного идиша. Получается, был постоянный обмен. В разные периоды был крен в одну или другую сторону, но после возникновения двух идишей различие сгладилось именно потому, что было постоянное передвижение евреев из Западной Европы в Восточную и наоборот.
— А это чья-то точка зрения или твоя?
— Это — моя. Каноническая точка зрения — это точка зрения Макса Вайнрайха. Она говорит о том, что идиш возник в тот момент, когда появились первые еврейские поселения в Германии. То есть евреи, приехавшие туда из Франции, частично из Италии, с самого начала говорили на языке, который существенно отличался от языка местного населения. Соответственно, возраст идиша точно такой же, что и возраст общин. Это точка зрения националистической школы в истории идиша, она, безусловно, доминирующая.
— Странно. Во Франции они говорили по-французски, а…
— Нет, он так не считает. Он пересмотрел историю всех предыдущих еврейских языков. Он утверждает, что евреи никогда не говорили на языке местного населения. От момента начала диаспоры всегда были языки, которые отличались от языка местного населения. И сейчас специалисты по языку, на котором говорил, например, живший в Шампани великий комментатор Торы и Талмуда Раши (1040-1105) однозначно утверждают, что нет никаких оснований считать этот язык нефранцузским. Это был просто французский язык, в котором использовались отдельные слова, принесенные общинами из других периодов: древнееврейские слова, несколько греческих. Но это были отдельные слова. Нет абсолютно никаких оснований не считать, что были хоть какие-то системные изменения в языке. То, что Макс Вайнрайх пытался построить как теорию всей истории, на данный момент остается доминирующей парадигмой только в истории идиша. По истории идиша большинство «канонических» авторов утверждают, что идиш возник тысячу лет назад, когда евреи впервые появились в Германии. Это исключительно благодаря роли и влиянию Макса Вайнрайха.

Уцелевшие юные узники Бухенвальда читают газеты  на идиш, Франция, 1946

Уцелевшие юные узники Бухенвальда читают газеты
на идиш, Франция, 1946

Живой/мертвый язык
— К концу XIX века идиш — уже вполне полноценный язык со своей нормой, литературой, с широким набором жанров, театром, переводами. В общем, целая культура, основанная на этом языке. Сейчас можно говорить о том, что этой культуры уже нет. Какие-то реликты от нее остались, а как живая культура живого народа она уже не существует.
— Это не совсем так. Она, безусловно, не существует как продолжение светской культуры XIX века — вот это продолжение светской идишской культуры практически исчезло. Но параллельно с этим, есть идишская культура среди ультрарелигиозных групп. Прежде всего, в Соединенных Штатах, в Нью-Йорке. Есть отдельные хасидские группы, у которых до сих пор основной язык, на котором говорят дома — это идиш. И у них есть литература: учебники, рассказы, есть даже некоторые переводы. Есть отдельные группы ультрарелигиозных евреев, которые до сих пор живут, общаются, пишут. Их количество исчисляется десятками тысяч, это совершенно точно. Я видел оценку Довида Каца, который считал, что из тех, кто ныне еще говорит на идише, половина — это люди старшего поколения, и примерно половина — это часть ультрарелигиозных евреев, которые живут в Америке.
— Понятно, что то, что было утрачено, было утрачено в силу нескольких мощных ударов, нанесенных по идишистской культуре. Первое — это ранняя советская политика по ассимиляции еврейского населения. Дальше была Вторая Мировая с соответствующими потерями. И третий удар — создание государства Израиль и миграция туда всех, кто мог себе это позволить. Переход в быту на иврит.
— Это не просто переезд, это еще воинствующий переход на иврит. В Израиле идиш преследовался достаточно серьезно еще и до создания государства Израиль. Среди людей, которые там жили, это было политически некорректно. И были даже какие-то собрания на идише, которые разгонялись студентами, которые говорили, что для развития государства Израиль идиш вреден, это язык прошлого, язык рабства, диаспоры и так далее, здесь ему места нет. С ним активно боролись. А другое, уже косвенное влияние на исчезновение идиша в связи с развитием государства Израиль — это то, что произошло после 1948 года. На тот момент в Америке была очень развита идишская культура, потому что идиш преподавали в еврейских школах. Была развитая пресса на идише, работали идишские писатели совершенно разного плана (например, будущий нобелевский лауреат Исраэль Башевис Зингер). Но в результате создания государства Израиль руководством американских еврейских организаций было принято решение убрать идиш и перейти на язык нового государства, иврит. Это очень сильный удар именно по продолжению идишской культуры, которая была перевезена через океан из Восточной Европы и достаточно бурно развивалась до конца 40-х годов.

Беседовал Лев Усыскин