Это интересно

ДИРЕКТОР «БОСЯЦКОГО» И ЛУЧШИЙ РАЗВЕДЧИК СТРАНЫ

| Номер: 10/322 Октябрь 2019

(Из цикла «Дело было на Евбазе»)

Скажите, вы любите грозу? Конечно, не так чтоб попасть под ее колючие струи – а в смысле наблюдать за блеском молний и слушать громовые раскаты, сидя у окна в доме, на крыше которого имеется надежный громоотвод. Любите?
К слову, очень странно было бы спрашивать нравится ли вам громоотвод. Зато вопрос, симпатичен ли вам один из изобретателей громоотвода, вполне логичен. Я, например, крайне редко встречал людей, которым бы он, изобретатель то есть, не нравился. Вернее не сам он, а его портрет на стодолларовой купюре. Да-да, кроме всех иных своих достоинств, Бенджамин Франклин был еще и изобретателем громоотвода.
Вернемся, однако, к грозе. Середина пятидесятых годов прошлого столетия. Я сижу на подоконнике в нашей десятиметровой комнатушке на втором этаже дома №18 по улице Менжинского (ныне, как и при царе-батюшке, Дмитровской). У меня ангина, а потому горло перевязано теплым шарфом, и я с удовольствием наблюдаю за разгулом стихии. Наконец гроза перемещается куда-то в сторону Шулявки. А к дому напротив подъезжает продуктовый фургон. Дом этот, не блещущее особыми архитектурными формами здание, на самом деле весьма примечателен.

Весь его первый этаж занимает легендарный «босяцкий» гастроном. Почему легендарный? Дело в том, что в те годы на железнодорожном вокзале продажа алкоголя была запрещена, а «босяцкий» был самым ближайшим от вокзала – всего одна трамвайная остановка – заведением, где продавались горячительные напитки. Поэтому наш гастроном в то время знали во всей огромной стране. А почему «босяцкий»? Недавно я услышал версию, будто из-за того, что его директором был некто по фамилии Босяк. Честно говоря, эта «гипотеза» вызывает у меня большие сомнения, хотя бы потому, что мне хорошо известно, что с окончания войны и примерно до середины шестидесятых директором гастронома был человек с совсем другой фамилией.
С какой? Вернемся в пятидесятые. Итак, гроза стихает, фургон подъезжает ко входу в гастроном. Из дверей магазина уверенной хозяйской походкой выходит человек с головой гладкой как бильярдный шар. Это и есть директор «босяцкого» – фронтовой товарищ моего отца дядя Володя Мильнер по прозвищу Койлар, что на идиш означает – убийца. Откуда такое странное псевдо? Быть может, потому что он постоянно одет в черный кожаный плащ, на руках того же цвета перчатки, лысая голова и проницательный взгляд серых глаз – ну чем не убивец из какого-нибудь кинодетектива? Кроме того, дядя Володя любил громко командовать своими подчиненными, и его окрики, раздаваемые грузчикам и продавцам, разносились, казалось, на весь Евбаз. Но на самом деле это был добродушный и веселый человек, который очень любил устраивать у себя дома праздники, где всегда была уйма народу – товарищ Мильнер «запрошував» и отказавшихся практически не бывало. Ну кто же в те не очень сытые годы отказался бы от приглашения на ужин к директору известного во всей столице гастронома? Питие и закуски на этих вечеринках были в изобилии, а шумный характер еврейского мужа, хозяина дома, очень деликатно уравновешивала его украинская жена тетя Маня родом из небольшого села на Киевщине.
Я тоже любил ходить с родителями в гости к дяде Володе, потому что за один вечер у него получал конфет больше, чем за месяц дома и у бабушки. Отец рассказывал, что на войне Койлар был бесшабашным парнем, не бежал в укрытие, когда начиналась бомбежка. «Ни одна бомба в меня не попадет», – любил повторять он. Как шутила моя мама, «Володя немножечко швыцер», то есть хвастун. Это в конце концов его и погубило.
Где-то в начале шестидесятых Мильнер приобрел кооперативную квартиру в районе Чоколовки, и там тоже продолжил закатывать банкеты на широкую ногу. Но новые соседи оказались совсем не такими, как на нашем Евбазе. Завистливые люди начали писать доносы «куда надо» – мол, шикует барыга явно на левые деньжата. Тетя Маня впоследствии рассказывала, что Мильнер догадывался о доносах, но был уверен, что ему ничего не угрожает, поскольку «там где надо» у него все было схвачено. Но видимо где-то что-то не сработало, и «бомба» его таки настигла.
Насколько я понял из разговоров взрослых, кто-то что-то с кем-то не поделил не то в прокуратуре, не то в райкоме партии – и Койлара арестовали. Не верьте, если где-то прочитаете, что недозволенные методы допросов исчезли из практики советских правоохранительных органов сразу же после смерти Сталина. Мильнера жестоко били, вымогая денег. Когда я вспоминаю о его судьбе, напрашивается аналогия с тем, что произошло тридцать лет спустя с директором знаменитого московского Елисеевского гастронома, кстати, тоже фронтовиком и партийцем. Того в итоге попросту расстреляли за то, что слишком много знал, как говорится.
Дяде Володе «повезло». Его в конце концов выпустили, поскольку ничего не смогли доказать. Но здоровье было угроблено – в перерывах между избиениями его сажали в каменный мешок, до пояса заполненный ледяной водой. После освобождения он тяжело заболел плевритом и вскоре ушел из жизни. Последний раз, когда я его видел, это был уже не жизнерадостный крепыш, а изможденный хворями старик. Он пришел к отцу, сел на стул и тихо прошептал: «Как же так? Я же их всех кормил…». И заплакал…
Как же это было в повадках советских начальников разного ранга – вначале выжать из человека все, а затем плюнуть ему в душу и свести в могилу. Впрочем, некоторым везло.
В предыдущих фрагментах «евбазовского» цикла я упоминал о двух знаменитых немецких киноактрисах, которые – на что есть веские аргументы – сотрудничали с советской разведкой.
Думаю, историю эту имеет смысл завершить. И поэтому давайте поговорим о человеке, который руководил разведгруппой, где работали любимицы фюрера и нацистской верхушки Марика Рекк и Ольга Чехова. Исследуя историю советской разведки, неизбежно приходишь к выводу, что именно этот человек является самым успешным ее агентом…
– Этот старик – настоящий Штирлиц, – сказал начальник Генерального штаба российской армии генерал-полковник Михаил Колесников, когда в феврале 1995 года вручал Золотую звезду Героя России человеку, о котором мы ведем речь. Впрочем, на самом деле награда вручалась в больничной палате супруге героя, а сам он, к тому времени 85-летний старик, лежал в коме.
Правдой из того, что сказал генерал, было то, что когда Юлиан Семенов собирался писать свои знаменитые «Семнадцать мгновений весны», он консультировался с нашим героем о нюансах работы разведчика. Сам же наш герой как-то заметил, что никак не мог бы стать штандартенфюрером СС.
Люди старшего возраста наверняка помнят весьма популярный в свое время кинофильм «Парень из нашего города». Там главный герой – этакий стальной воли боец – отправляется в Испанию воевать на стороне республиканцев, героически сражается, но контуженый попадает в плен. Далее следует следующая сцена – нашего героя допрашивает не испанец-франкист, а немецкий офицер, и во время допроса советский герой выдает себя за француза из Тулузы. Но, глядя на него, немец саркастически произносит: «Если ты из Тулузы, то почему у тебя такая рязанская морда?»
Вот и герой нашего рассказа вряд ли смог бы выдать себя за высокопоставленного эсэсовца, которых набирали из «истинных арийцев», тщательно проверяя родословную.
Ян Петрович (он же Янкель Пинхусович) Черняк родился в 1909 году. Семья была «интернациональной», отец – чешский еврей, а мать – венгерская еврейка. Родители погибли или пропали без вести в годы Первой мировой войны, и Янкель, оставшись сиротой, воспитывался в приюте. Подробный рассказ о дальнейшей судьбе Черняка, о его феноменальной работе разведчика наверняка занял бы всю газетную площадь, поэтому ограничусь фрагментами из Википедии, слегка прокомментировав их.

***

После окончания средней школы в 1927 году Ян Черняк поступил в Пражское высшее техническое училище. Затем окончил политехнический институт в Берлине, где вступил в Коммунистическую партию Германии. Агентом советской военной разведки стал в 1930 году. В 1931-32 годах проходил службу в румынской армии в штабе кавалерийского полка в чине сержанта. Получил доступ к секретным документам и передавал их содержание в СССР. Затем жил в Германии, где создал разведгруппу. В 1935-36 годах учился в разведшколе в Москве. После этого выехал в Швейцарию как корреспондент ТАСС под оперативным псевдонимом «Джен». С 1938 года, после заключения Мюнхенского соглашения, проживал в Париже, а с 1940 года — в Лондоне.
Регулярно выезжая в 1936-39 годах в Германию, Черняк создал там мощную разведывательную сеть, носившую кодовое наименование «Крона». Черняк завербовал свыше 20 агентов, работой которых руководил из-за рубежа через связных. Ни один агент Черняка никогда не был разоблачен гестапо. В числе агентов Черняка были крупный банкир, секретарь министра, глава исследовательского отдела авиационного конструкторского бюро, дочь начальника танкового конструкторского бюро, высокопоставленные военные. Предположительно одним из агентов была актриса Марика Рекк. (От себя добавлю – и Ольга Чехова.)
В 1941 году агентам Черняка удалось добыть план «Барбаросса», а в 1943 году — оперативный план немецкого наступления под Курском. Черняк передавал в СССР ценные технические сведения о танках, артиллерийских орудиях, информацию по реактивному вооружению, разработкам химического оружия, радиоэлектронным системам. В 1944 году им было передано свыше 12500 листов технической документации и 60 образцов радиоаппаратуры. Сеть Черняка была одной из лучших в истории разведки — в ней не было ни одного провала за 11 лет работы.
С 1942 года Черняк также передавал информацию по атомным исследованиям в Англии, а весной 1945 года был переброшен в США, где должен был включиться в работу по атомному проекту. Однако летом 1945 года из-за предательства шифровальщика И.Гузенко, работавшего в Канаде, Черняк был срочно отозван в СССР. Руководство ГШ ГРУ представило Яна Черняка к званию Героя Советского Союза, но так как Черняк за несколько месяцев до этого давал хорошую оценку непосредственному начальнику Гузенко награды он не получил.
С 1946 года Я.П.Черняк работал референтом в ГРУ, с 1950 года — переводчиком в ТАСС. Привлекался к выполнению разведывательных заданий в Европе и к преподавательской работе.
В 1969 году вышел на пенсию.

***

За этими скупыми официальными строчками стоит поистине феноменальная работа. Лучшие советские разведывательные группы – «Красная капелла» Леопольда Треппера и Анатолия Гуревича, а также подпольная организация Шандора Радо – были раскрыты в 1942 и 1944 годах. А из команды Черняка никто не был обнаружен! Ну и вдобавок Марика Рекк и Ольга Чехова – трудно даже представить какой сверхважности информацию могли передавать дамы, блиставшие на балах, где вели между собой разговоры Гитлер и его ближайшее окружение…
Звание Героя Советского Союза Черняк, как мы уже знаем, не получил. Но, как по мне, от высшего советского руководства он удостоился более высокой награды – в отличие от Треппера, Гуревича и Радо, он не был арестован НКВД. Возможно потому что его «Крона» не знала провалов…
Существует легенда, будто в момент награждения звездой Героя России в больничной палате, Ян Петрович внезапно пришел в себя и сказал: «Служу Отечеству!». А когда дверь палаты закрылась за посетителями, молвил жене: «Хорошо, что не посмертно»…
Говоря откровенно, в эту реплику верю. Черняк был очень остроумным человеком. А вот в «служу Отечеству» – не очень.
Идут годы. Меняется политическая карта постсоветского пространства. Но несомненно вне всяких идеологий главным итогом деятельности Яна Черняка есть то, что он и его соратники спасли жизни тысячам и тысячам людей. И за это они заслуживают доброй памяти.
…Дома на углу Дмитровской и Бульварно-Кудрявской (бывшей Воровского), в котором я рос с младенчества, давно нет. Снесено и здание, в котором находился «босяцкий» гастроном. Не толпится на углу та самая пестрая гоп-компания, из-за которой магазин получил свое неформальное название.
Время все изменило. И только память возвращает меня к дням и ночам старого Евбаза.