ОПЕРАЦИЯ «МОИСЕЙ»
Аруса была идиллическим курортом в суданской пустыне на побережье Красного моря – солнечные пляжи, дайвинг среди коралловых рифов, прекрасный сервис. Но во многих подсобных помещениях курортного поселка были спрятаны радиопередатчики, а работники курорта по ночам частенько покидали поселок, убегая якобы на любовные свидания. Вся деревня была лишь ширмой для переправки в Израиль тысяч эфиопских евреев. BBC рассказывает о впечатляющей спецоперации 1980-х.
«Изумительный курорт Аруса на Красном море — центр дайвинга в Судане», — восторженно описывали это место рекламные буклеты. На глянцевых страницах красовались фотографии очаровательных домиков, залитых солнцем пляжей, улыбающихся парочек с аквалангами и экзотических рыб. Море здесь было «самым красивым и прозрачным в мире», а ночью можно было любоваться «небесами, усыпанными миллионами звезд». Аруса с ее невероятными коралловыми рифами и таинственными затонувшими кораблями была настоящей дайверской мечтой.
Буклеты, отпечатанные многотысячными тиражами, разлетелись по турагентствам всей Европы. Вскоре сотни туристов через офис в Женеве забронировали гостиничные номера и отправились отдыхать на новый курорт.
Путь был довольно долгим, но стоил того – гости наслаждались первоклассным сервисом, водными видами спорта, погружениями под воду, прекрасной кухней и вином. Книга отзывов курорта полнилась хвалебными комментариями.
Больше всех были счастливы представители Суданской корпорации по международному туризму. Недавно они сдали этот пустынный клочок побережья в аренду группе европейских предпринимателей, и реализованный теми проект впервые привлек в страну иностранных туристов.
Ни гости, ни чиновники не подозревали, что дайвинг-центр — лишь прикрытие для спецоперации, которую в течение четырех лет прямо под их носом проводили агенты Моссада. Аруса была ширмой для уникальной гуманитарной миссии по спасению тысяч эфиопских евреев и транспортировке их в Израиль из суданских лагерей для беженцев. Судан и Израиль враждовали, и операцию надо было проводить так, чтобы никто ничего не заметил.
«Это была государственная тайна, о которой никто не говорил вслух, — вспоминает Гад Шимрон, один из участников операции. — Даже моя семья ничего не знала».
…Эфиопские евреи — община в северной Эфиопии, называвшая себя «бета Исраэль» («дом Израиля»). Происхождение ее окутано тайной. Одна версия гласила, что члены общины произошли от одного из так называемых десяти потерянных колен Израилевых, другая — что их корни уходят к израильским старейшинам, сопровождавшим сына царицы Савской и царя Соломона в Эфиопию около 950 года до н.э. Согласно третьей версии считалось, что эфиопские евреи бежали в Эфиопию после разрушения Первого Храма в 586 году до н.э.
Тысячелетиями изолированные от остального еврейского сообщества, они верили, что были последними оставшимися на свете евреями. Официально верховный раввин Израиля признал их иудеями только в 1973 году, после чего у них появилось право на репатриацию. Но в середине 1970-х в Эфиопии разгорелась революция, потом установился военный режим, выезд из страны был ограничен, и само существование общины оказалось под угрозой.
В 1977 году одному из активистов общины Фереде Аклуму удалось пересечь границу Судана вместе с группой эфиопских беженцев, которые спасались от голода и гражданской войны.
Он рассылал во всевозможные организации письма с мольбами о помощи эфиопским евреям, и одно из них попало в Моссад. Тогдашний премьер-министр Израиля Менахем Бегин, который в свое время сам бежал из Европы от нацистов, был убежден, что Израиль должен стать надежным убежищем для всех евреев, оказавшихся в беде. «Бета Исраэль» не были исключением, и премьер приказал спецслужбам действовать.
После встречи с агентом «Моссада» Фереде вернулся в свою общину, чтобы передать сообщение – в Иерусалим больше шансов попасть через Судан, чем через Эфиопию, которая в те годы жестко ограничивала эмиграцию. И вскоре 14 тысяч эфиопских евреев начали свое полное опасностей 800-километровое путешествие к границе с Суданом. Они шли пешком, и около 1,5 тысячи из них на этом пути были убиты или погибли от истощения. Переходивших границу проинструктировали – в мусульманском Судане нужно скрывать свою религию, смешаться с остальными эфиопскими беженцами и не привлекать внимания местной тайной полиции.
После пересечения границы почти сразу начались спасательные операции, сначала достаточно скромные – например, нескольких беженцев переправили из Судана в Европу по поддельным паспортам. К счастью, побережье Красного моря давало возможность осуществлять действия совсем иного масштаба.
«Мы попросили помощи у Военно-морских сил Израиля, — рассказал один из агентов, пожелавший остаться анонимным. — Они согласились, и вскоре пара ребят из «Моссада» отправились в Судан в поисках подходящих для наших целей пляжей. И тут они случайно наткнулись на эту заброшенную деревушку на побережье. Для нас это был просто дар свыше. Если бы у нас получилось арендовать это место и привести его в порядок, мы бы могли говорить, что у нас тут поселок дайверов — это позволило бы нам находиться в Судане и без подозрений ошиваться у побережья».
Все, что случилось дальше, стало сюжетом голливудского фильма «Курорт для ныряльщиков на Красном море» (Red Sea Diving Resort, 2019), основанного на реальных событиях с небольшой примесью художественного вымысла.
…Построенный в 1972 году итальянскими бизнесменами курортный поселок состоял из 15 бунгало с красными крышами, кухни и большого ресторана с видом на пляж и лагуну. Но поскольку в нем не было ни электричества, ни водоснабжения, ни даже дороги, итальянцы посчитали проект провальным, и он так и не был реализован. «В таком месте действительно очень трудно открыть курорт, — вспоминает оставшийся анонимным агент. — Если, конечно, за тобой не стоит Моссад».
Группа агентов, выдававших себя за швейцарских бизнесменов, с поддельными паспортами приехала в Судан, довольно быстро уговорила местные власти и за 320 тысяч долларов арендовала поселок на три года. Первый год акционеры провели, заново отстраивая курорт и налаживая поставку пресной воды. Установили кондиционеры, привезли самое дорогое оборудование для водных видов спорта.
«Мы познакомили Судан с виндсерфингом, — улыбается Гад Шимрон. — Так как я это умел, я стал учить туристов виндсерфингу. Остальные агенты Моссада выдавали себя за профессиональных инструкторов по дайвингу». Управляющими курорта стали женщины-агенты – это внушало доверие. Также были наняты 15 сотрудников из местного населения – горничные, официанты, водитель, шеф-повар. Никто из них понятия не имел об истинной цели курорта.
В подсобных помещениях с оборудованием для дайвинга были спрятаны радиопередатчики, с помощью которых агенты регулярно контактировали со штаб-квартирой в Тель-Авиве.
Днем они занимались гостями, а ночами периодически выезжали в условленное место в 10 километрах к югу от Гедарефа. «Персоналу мы объясняли, что собираемся на несколько дней в Хартум или что у нас свидание со шведскими медсестрами из госпиталя в Кассале», — вспоминает Шимрон. Тем временем агенты ночами забирали беженцев, которых тайно выводили из лагерей так называемые «члены комитета» — тоже эфиопские евреи, которые приводили группы беженцев на место сбора и возвращались в лагерь за новыми.
«Сами спасаемые о наших планах ничего не знали, чтобы никто случайно не проговорился, мы не могли так рисковать, — говорит Гад Шимрон. — Они даже не знали, что мы израильтяне».
Агенты рассаживали ничего не понимающих беженцев по грузовикам и следующие два дня везли их через полстраны в Арусу, минуя многочисленные КПП с помощью обмана или подкупа. Во время остановок они пытались успокоить напуганных пассажиров. «Они приходили в восторг, когда мы разрешали им посидеть в водительской кабине и подержать руль, — вспоминал потом Шимрон. — Были счастливы, разделяя одну пластинку жвачки на двадцать детей. На нас они смотрели как на космических пришельцев».
Агенты привозили беженцев на пляж к северу от курорта. Моряки подходили к берегу на надувных лодках, забирали их, и в течение полутора часов добирались до ожидавшего корабля Военно-морских сил, который наконец доставлял беженцев в Израиль.
«Опасность была постоянной, — рассказывает анонимный агент. — Все мы знали, что если хоть одного из нас разоблачат, мы окажемся на виселицах в центре Хартума».
Беда едва не произошла в марте 1982-го, на третьей операции, когда беженцев на пляже заметили суданские солдаты. Приняв их, видимо, за браконьеров, солдаты сделали предупреждающий выстрел. Лодки с беженцами успели скрыться, но после этого инцидента было решено, что эвакуация по морю слишком заметна. Был разработан новый план. Агентам поручили найти в пустыне подходящее место для посадки самолетов C-130 Hercules.
…Параллельно израильтяне успевали управлять дайверским курортом и развлекать туристов. К тому времени Аруса уже была знаменитым местом отдыха. «Еще бы, по сравнению с остальным Суданом у нас был Хилтон», — говорит Шимрон. На курорте гостили египетские военные, британские спецназовцы, зарубежные дипломаты из Хартума, суданские чиновники — и никто ни о чем не догадывался. Один немецкий военный атташе сказал Шимрону, что он отдыхал во многих отличных местах, «но в таком — никогда в жизни».
Курорт стал таким популярным, что вскоре вышел на самоокупаемость (к большому облегчению бухгалтеров Моссада). Часть заработанных денег шла на покупку или аренду грузовиков, которые перевозили беженцев.
Тем временем Гад Шимрон и его команда получили сообщение, что недалеко от побережья есть заброшенный британский аэродром времен Второй мировой войны. Майской ночью 1982-го там приземлился первый Hercules. Годы спустя один из 130 эфиопов, вывезенных этим рейсом, вспоминал: «Вы представить себе не можете, что для меня значило сесть в самолет посреди суданской пустыни. Я до этого за всю свою жизнь не видел ни одного самолета. Я чувствовал себя как Иона-пророк, входящий в чрево кита, а потом внезапно, три часа спустя я оказался на Сионе!»
Однако после двух таких перелетов Моссаду стало известно, что до суданских властей дошли слухи о подозрительной активности на аэродроме. Пришлось искать более неприметную площадку для посадки. Подходящее место нашлось ближе к Гедарефу. С одной стороны, это было большим преимуществом – теперь путь грузовиков с беженцами от лагеря до самолета занимал всего пару часов. С другой — «это была не взлетно-посадочная полоса, а просто кусок пустыни».
«Полосы были едва освещены, — рассказывает анонимный агент. — Пилотам приходилось искать нас без навигационных средств в кромешной тьме». Но несмотря на все сложности и риски, пилотам удалось совершить 17 таких рейсов, а координировали их находившиеся за 600 километров агенты из Арусы.
К концу 1984 года в Судане начался голод, поэтому эвакуацию пришлось ускорить.
При посредничестве США и не без помощи крупной суммы глава Судана Джафар Нимейри разрешил вывезти еврейских беженцев из Хартума в Европу. Он дал согласие при условии полной секретности, так как опасался реакции остального арабского мира. В ходе 28 тайных авиаперевозок 6 тысяч 380 эфиопских евреев были доставлены в Брюссель, а оттуда — в Израиль. Операция получила название «Моисей».
Как и было обещано Нимейри, израильские медиа об операции молчали. Но в конце концов «какой-то идиот из Еврейского агентства проболтался прессе», вспоминает оставшийся анонимным агент.
5 января 1985 года новости про операцию «Моисей» появились в мировых СМИ, и Судан тут же приостановил полеты. Руководство Судана отрицало всякую к ним причастность и пыталось откреститься от обвинений в сговоре с Израилем.
… Тем временем курорт продолжал работать. Несмотря на перерыв в спасательных операциях, агентам по-прежнему приходилось справляться с наплывом туристов, а Гада Шимрона даже отозвали из израильского отпуска для организации развлекательной рождественской и новогодней программы.
При этом политическая атмосфера в Судане менялась. Назревал путч. И действительно, 6 апреля 1985 года Нимейри был смещен в результате военного переворота. Такое развитие событий ставило агентов в Арусе в крайне рискованное положение. Новая хунта задалась целью изгнать из страны шпионов Моссада (реальных или воображаемых), чтобы поднять свой престиж в арабском мире.
Глава Моссада дал приказ эвакуировать курорт, что и было незаметно сделано буквально на следующий день. «Шестеро из нас покинули Арусу на двух автомобилях еще до рассвета, — рассказал один из агентов. — С-130 приземлился севернее, в месте, которое мы раньше не использовали. Мы погрузились и полетели домой. В поселке остались туристы. Утром они проснулись и обнаружили, что они там одни. Местный персонал, правда, остался, но больше никого – ни инструктора по дайвингу, ни женщины-управляющей, ни других сотрудников, все европейцы испарились».
Когда самолет приземлился на авиабазе под Тель-Авивом, агенты выехали с нее на тех же самых машинах, на которых ночью покидали Арусу — все еще с суданскими номерами.
Вскоре курорт закрылся.
А для 492 эфиопских евреев, оставшихся в Судане в результате прекращения операции «Моисей», два месяца спустя был организован еще один воздушный коридор. Его устроил тогдашний вице-президент США Джордж Буш, и беженцы наконец-то улетели в Израиль.
В течение следующих пяти лет было проведено еще несколько операций, в результате которых почти 18 тысяч эфиопских евреев смогли начать новую жизнь в Израиле.
«Настоящие герои в этой истории — именно эфиопские евреи, — говорит Гад Шимрон, потягивая чай в тель-авивском кафе. — Не пилоты, не морской спецназ, не агенты Моссада. Когда я думаю, через что они прошли, мне кажется, обычный человек не выдержал бы и дня такого кошмара.
А мы всего лишь делали свою работу».
Статья публикуется в сокращении