«Зубатовщина» и евреи
Продолжение. Начало в № 8 (284) август 2016 г.
Мария Вильбушевич
Успеху новой партии способствовала поддержка, оказанная начальником Губернского жандармского управления Минска полковником Н. В. Васильевым. Взяв за образец деятельность Зубатова в Москве, Васильев стал регулировать конфликты между хозяевами и рабочими с выгодой для последних. Это привлекло на сторону ЕНРП массы минских рабочих и ремесленников. Рабочие получили возможность собираться и обсуждать свои нужды, для них устраивались публичные лекции и литературные вечера. В Минске и других городах стали создаваться рабочие союзы (ферейны) и рабочие советы, отстаивавшие нужды рабочих. Лидеры ЕНРП поставили типографию и наладили выпуск листовок, в которых излагали принципы мирного рабочего движения и критиковали революционные методы Бунда. В короткое время на стороне независимцев оказалось несколько тысяч минских рабочих, а их влияние распространилось на многие города — Вильно, Гродно, Бобруйск, Екатеринослав и другие. Влиянию Бунда был нанесен серьезный удар. Бунд объявил независимцам войну и боролся с ними всеми доступными методами.
В отличие от Москвы, агитация проводилась не собраниями, а действием, не только в Минске, но и по всей Белоруссии. Данная местность имела одно серьезное отличие от Москвы — в ней преобладали мелкие предприятия и кустарные мастерские. Малое предприятие поднять на забастовку не так уж сложно, что зубатовцы и делали — а потом добивались успеха с помощью Васильева. Вначале это как-то прикрывалось, но довольно быстро полковник плюнул на жалкую пародию на скрытность (провинция же — все все знают) и стал действовать в открытую. Например, во время забастовки минских слесарей, которым хозяева пытались увеличить рабочий день, Васильев вызвал представителей тех и других в свой кабинет и заявил: дескать, рабочие неправы, что бросили работу, но и вы, господа, извольте соблюдать законы. И что может мелкий фабрикант поделать против жандармского полковника?
Одних участие жандармерии в рабочих конфликтах шокировало, а других — наоборот: таки почему бы и нет? Ряды зубатовцев быстро росли.
Идеологически же ЕНРП все более становилась откровенно сионистской, а к этому течению далеко не все представители власти относились так же спокойно, как Зубатов.
Тем временем предприниматели засыпали губернатора жалобами, и тот стал недоумевать: да что тут, черт возьми, происходит?
А напряжение в стране росло. Все большую популярность набирали эсеры. Так что с одной стороны партия начала терять популярность, с другой — на нее все хуже стали глядеть власти. В итоге ЕНПР самораспустилась в 1903 году. Считается, что последней каплей стал кишиневский погром. Но и посмертно независимцы успели отличиться, положив начало краху Зубатова.
В 1902 году независимцы Ю. Волин и М. Коган отправились в Одессу, где им удалось привлечь на свою сторону массы еврейских и русских рабочих. В Одессе была основана особая «Независимая рабочая группа г. Одессы», имевшая интернациональный характер. Пропаганда «Независимой рабочей группы» распространилась на Херсон, Николаев и Елисаветград. Со временем предполагалось преобразовать ее в «Независимую рабочую партию». Однако успешная деятельность независимцев была внезапно прервана в 1903 году, когда министр внутренних дел В. К. Плеве, недовольный начинаниями Зубатова, потребовал от него «все это» прекратить.
Явно полицейская инициатива движения и сомнительность побудительных мотивов самого Зубатова оказывали влияние даже на его ближайших сподвижников из рабочей среды. Лидер Независимой еврейской рабочей партии М.В. Вильбушевич так писала в письме к Зубатову: «Вы прекрасно понимаете, что /…/ повернуть историю народа и царей по своему желанию Вы и никто не в состоянии, может только человек, преследующий свои личные цели. Вам нет абсолютно никакого дела ни до царя, ни до рабочего движения, ни до русского народа. Вы теперь демократ, потому что это Вам выгодно, если спустя некоторое время Вам будет выгодно стать защитником аристократии, буржуазии или чего другого, Вы, не задумываясь, сделаетесь им. Если Вам принесет пользу антисемитизм, Вы первый станете во главе его, если сионизм — Вы со всем своим врожденным красноречием будете проповедовать это движение. Словом, Вы мудрый политик — только». Убийственная характеристика Зубатова со стороны его ближайшей соратницы!
Здесь нужно учитывать, конечно, и то, что Вильбушевич по-женски самым серьезнейшим образом увлеклась Зубатовым, а затем, не встретив желанного отклика от женатого мужчины, крайне критически настраивала себя, хотя деловое сотрудничество Вильбушевич с Зубатовым продолжалось вплоть до увольнения Зубатова со службы.
Была ли Вильбушевич права, считая всю экстравагантную политическую деятельность Зубатова лишь средством сделать выдающуюся служебную карьеру? Или наоборот: служебная карьера была лишь средством для реализации реформаторских замыслов Зубатова?
Почтовая марка с портретом М.Вильбушевич-Шохат
На такие вопросы трудно найти однозначный ответ: Зубатов был слишком умен и скрытен, чтобы можно было проникнуть в его истинные цели. Это четко ощущали некоторые его соратники. Вот, например, как выглядит Зубатов в письме к Марии Вильбушевич одного из ее помощников Н. Катаевича: «Зубатов прав, и новый путь, указанный им — хороший путь. Но он сам шпион — начальник охранного отделения, хотя всегда будет оставаться на высоте своего положения, потому что он умней нас всех».
Любопытный факт. В Израиле в честь уроженки Гродненской губернии Мани Шохат названы улицы, парки, школы. Имя Сергея Зубатова давно стало нарицательным. Зубатовщина или так называемый полицейский социализм до недавнего времени упоминались в школьных учебниках истории. Разумеется, о жандармском полковнике Сергее Зубатове добрых слов в них не находилось. Что связало этих людей?
В России Маня Шохат была известна под девичьей фамилией Вильбушевич. Она родилась 11 октября 1878 года в местечке Лососня, недалеко от Гродно, в весьма необычной для того времени семье. Ее отец Вульф, мельник, был ортодоксальным иудеем, а мать Сара являлась активной сторонницей светского образа жизни. Маня стала седьмым ребенком в семье, у нее были еще две сестры и пятеро братьев.
В ноябре 1903 года Маня Вильбушевич прибыла на пароходе в порт Яффо. Уже в Палестине она узнала: Плеве убит эсером Егором Созоновым.
Зубатов не забыл свою любимую женщину и писал ей письма в Палестину. Последнее письмо датировано 1916 годом. Разочарованный жизнью бывший жандармский полковник писал, что «Не может находиться наедине со своей измученной душой». В следующем, роковом 1917 году Сергей Зубатов покончит с собой.
В Палестине Маня не сидела сложа руки. Она приняла участие в создании первых сельскохозяйственных кибуцев, построенных на коммунарской основе. Много внимания она уделяла и профсоюзной деятельности. Однажды на одном из собраний Маня жарко заспорила с симпатичным бородатым парнем, приехавшим на Землю обетованную из ее родного Гродно. Бородача звали Исраэль Шохат. Он считал допустимым использование эсеровских методов террора для свержения капиталистического строя в любой стране мира. Но Маня хорошо усвоила уроки Зубатова и смогла переубедить Шохата. Они поженились в 1908 году. Так Маня Вильбушевич стала Маней Шохат.
В 20-е годы прошлого века Исраэль несколько раз ездил в Москву, чтобы заручиться поддержкой Советского Союза в подготовке еврейской армии для ведения партизанской войны с англичанами, властвовавшими после Первой мировой войны в Палестине. В 1923 году Шохат вошел в делегацию, которую возглавил будущий первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион, на международной сельскохозяйственной выставке в Москве. Одной из целей поездки была попытка договориться с советскими властями о легализации сионистского движения в России и о свободном выезде евреев в Палестину. «Представляешь, что будет, — наставляла перед поездкой Маня своего мужа, — если Россия открыто поддержит идею создания еврейского социалистического государства в Палестине? Это будет ленинский призыв, на который откликнется весь мир». Но, как известно, своих целей поездка Бен-Гуриона и Шохата не достигла.
Маня никогда не скрывала своего знакомства с жандармским полковником Сергеем Зубатовым, но о подробностях отношений предпочитала до поры до времени умалчивать. Только на закате жизни, за полтора года до смерти, она поведала своей внучке Алоне главную тайну своей жизни. Внучка бабушкину тайну не сохранила).
Летом 1900 года, наряду с другими деятелями Бунда и примыкающих к нему организаций, был арестован в Минске тридцатилетний Григорий Андреевич (Герш Ицкович) Гершуни. Как и остальных, его доставили в Москву для знакомства с Зубатовым.
Продолжение следует
Автор: Анатолий МУЧНИК
