«А что бы сказал на это Козинцев?»…

Максим Суханов | Номер: Март 2015

Григорий Козинцев, 1964

Григорий Козинцев, 1964

К 110-летию знаменитого кинорежиссера

Нас давно не удивляет, что биография того или иного гения начинается с сакраментального: родился в бедной еврейской семье. В этом смысле лауреат двух Сталинских и Ленинской премий, народный артист СССР, один из лучших советских режиссеров середины XX века Григорий Козинцев, 110-летие со дня рождения которого отмечается в эти дни, — исключение, лишь подтверждающее правило. Дело вовсе не в происхождении — дед режиссера по материнской линии был раввином. Но… не бедствовали Козинцевы, отнюдь не бедствовали, отец — д-р медицины Моисей Исаакович Козинцев — имел хорошую практику в частной клинике на Большой Житомирской, семья жила в центре Киева — на Саксаганского, 22 (этот дом сохранился до сих пор). Учился юный Гриша в элитной Киево-Печерской гимназии — в эпоху процентной нормы редкая удача для еврейского ребенка. Гимназию, впрочем, не любил, день, когда в здание угодил артиллерийский снаряд (занятия так и не возобновились) стал для него праздником. Это было только начало.

О Киеве эпохи Гражданской Козинцев позднее вспоминал: «Оскотевшие банды белых карателей, петлюровцы в нелепых свитках и маскарадных папахах, свист, улюлюканье, гиканье, выстрелы в ночи». А жизнь, тем не менее, шла своим чередом. В 14 лет Гриша Козинцев устроился помощником художника в Театр Соловцова (нынешний Театр им. И. Франко). Тогда же, в марте 1919 года с сестрой Любой они поступили в художественную студию знаменитой Александры Экстер, а спустя пару месяцев трое друзей (позднее все они станут классиками советского кино!) — Григорий Козинцев, Сережа Юткевич и Люся Каплер — оформляли своими плакатами первый Первомай на Крещатике. У Экстер Люба (ставшая профессиональной художницей) познакомилась со своим будущем мужем — Ильей Эренбургом. На всю жизнь врезался лучшему публицисту СССР эпизод, случившийся на квартире тестя — Моисея Исааковича. Во время очередной смены власти в дом ворвался белогвардеец и заорал: «Христа распяли, Россию продали!». Потом увидел на столе портсигар и сменил тон: «Серебряный?..».
К началу 1920-х Киев покинули все Гришины друзья — уехали и Экстер, и Эренбург, и молодой Козинцев решает начать новую жизнь в Петрограде. Живет у бабушкиной сестры — тети Розы, учится в академии художеств у выдающегося авангардиста Натана Альтмана. Пробует себя в экспериментальном театре, а в 1924-м совместно с Леонидом Траубергом снимает первую короткометражку — «Похождения Октябрины», ставшую, по словам Юрия Тынянова, «необузданным собранием всех трюков, до которых дорвались изголодавшиеся по кино режиссеры». О Козинцеве тех лет вспоминала Галина Уланова: «Он был настолько внутренне интеллигентен, что и в Театральной мастерской ФЭКСа, и на съемках «Октябрины» ему не нужно было прилагать никаких усилий к тому, чтобы его ученики и сотрудники, хотя он и был моложе большинства из них, называли его только на «вы» и «Григорий Михайлович». Вскоре Козинцев, которому слегка за 20, удивляет зрителя шедеврами советского немого кино — в 1926-м выходит «Шинель» по мотивам «Петербургских повестей» Гоголя, а год спустя историческая мелодрама «С. В. Д.» о восстании декабристов. Последний фильм Виктор Шкловский назвал «самой нарядной лентой Советского Союза».
Интересно, что это авангардистское десятилетие в творчестве Козинцева было заклеймено впоследствии советским официозом как период формалистических вывертов и ошибок. В 1930-е Козинцев снимал совсем другое кино, символом которого стала трилогия о Максиме. Если первая картина — «Юность Максима», снятая в 1935-м — это во многом фольклорная, сказочная история об обаятельном подпольщике, которого ничего не берет, то вторая и третья части — типично идеологические фильмы, которые сам режисссер называл «агитками». Вспомним хотя бы «Выборгскую сторону», где появляются Ленин и Сталин, а Максим обличает господ Шумахеров, Мациевских и Андрезенов в том, что «фамилии у них немецкие, со шпионами знались английскими, а порядочки мечтали завести японские». Кстати, сын режиссера утверждает, что о еврейском происхождении хита «Крутится-вертится шар голубой» («Ву из дос геселе, ву из ди штиб, ву из дос мейделе, вос их хоб либ?») Козинцев не знал. Возможно, об этом знал писавший музыку к фильму Шостакович, но благоразумно молчал… Так или иначе, но кино вождю понравилось — за трилогию Козинцева удостоили Сталинской премии первой степени.
K_2В годы войны уже официальный классик Козинцев снимал мало — в основном выпуская сюжеты «Боевых киносборников» на киностудии в Алма-Ате. Была правда совместная с Траубергом короткометражка «Юный Фриц» — о немецком мальчике (его играл сорокадвухлетний Михаил Жаров), получающем «правильное» воспитание, который учится строчить доносы на родителей, соседей, обожествляет фюрера и т.д. Впрочем, аналогии были столь прозрачны, что фильм лег на полку. Только в 1956-м сняли с полки и снятую в 1945 году Козинцевым и Траубергом картину «Простые люди». Это была их последняя совместная работа — проработав вместе более 20 лет, друзьями соавторы так и не стали.
Почему Козинцева обошли стороной репрессии 1930-х и послевоенная кампания по борьбе с космополитами? Сам Григорий Моисеевич по этому поводу говорил: «Брак на производстве». При этом его поведение в отношении попавших в опалу коллег можно назвать безупречным. Так, когда главной мишенью антисемитской кампании в Ленинграде стал Трауберг, Козинцев не только не перестал с ним здороваться (в отличие от большинства вчерашних друзей), но и постоянно напоминал, что он, как соавтор, тоже несет ответственность за инкриминируемые Леониду Захаровичу «политические ошибки». Поступок весьма самоотверженный, учитывая, что в это же время была повторно арестована теща Козинцева, уже отсидевшая 10 лет в лагерях. Удивительным образом, благодаря теще, Григорий Моисеевич узнал о судьбе друга юности — Алексея Каплера. После первой посылки, отправленной Ольге Ивановне в лагерь, из Воркуты пришло уведомление с пометкой: «Посылку вручил А. Каплер»…
Самого режисера, возможно, спас случай — аккурат перед началом кампании ему вручили очередную Сталинскую премию за фильм «Пирогов». Картина патриотическая, высочайше отмеченная — и вдруг космополит? Не могут же наверху так ошибаться.
Впрочем, в опалу попадал и Козинцев, например, в 1946-м, когда в Постановлении ЦК ВКП (б) фильм «Простые люди» упоминался в ряду других «порочных, неудачных и ошибочных» лент. Ареста, однако, не последовало, Григорий Михайлович по-прежнему вел мастерскую во ВГИКе, добившись, кстати, чтобы безработному тогда Эйзенштейну разрешили преподавать в главном киновузе страны теорию режиссуры.
K_5Григория Козинцева называли совестью «Ленфильма». В мае 1956 года, когда покончил с собой Александр Фадеев, режиссер записал: «Началась эпоха стыда»…
За последние 15 лет жизни Григорий Моисеевич снял всего три фильма. Но каких! Его «Дон Кихот» 1957 года произвел фурор в Европе, был признан в Испании лучшей экранизацией Сервантеса всех времен, а после демонстрации на фестивале в Сан-Себастьяне в Соборе Святой Марии была назначена месса в его честь. Илья Эренбург после просмотра «Дон Кихота» сказал, что плакал, а великий Ингмар Бергман назвал этот фильм лучшим из всех, что он видел в жизни.
«Гамлет» (1964) с Иннокентием Смоктуновским в главной роли удостоился специального приза Международного кинофестиваля в Венеции и премии Британской киноакадемии BAFTA, а последняя картина «Король Лир» была отмечена на МКФ в Чикаго и Милане. За блестящие экранизации Шекспира режиссера в июне 1972-го пригласили на закладку нового здания театра «Глобус» в Лондоне.
Будучи признанным классиком советского кино, Козинцев избегал официальных «погон» и должностей, при этом его авторитет в кинематографической среде был непререкаем. Чем он и пользовался, помогая коллегам, которых официоз мог стереть в порошок. Именно Козинцев вытащил с полки фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублев» — одну из лучших картин в истории мирового кино. Самыми известными учениками мастера стали столь разные режиссеры как Эльдар Рязанов и Алексей Герман.
Драматург Евгений Шварц называл Григория Моисеевича гибридом мимозы и крапивы. В профессии он был поистине бескопромиссен, не пытался юлить или подсластить пилюлю. Эльдар Рязанов вспоминал об учителе: «Веня Дорман, будущий режиссер фильмов «Земля, до востребования» и «Ошибка резидента», на третьем курсе поставил свою первую киноработу «Жди меня». И Козинцев ему сказал: «Понимаете, Веня, Симонов написал хорошее стихотворение, потом написал пьесу — уже похуже, потом фильм, еще хуже, а потом под тем же названием выпустили одеколон. Так вот, у вас, Веня, получился одеколон».
Бескомпромиссность и прямота распространялась не только на студентов — для Козинцева не было неприкасаемых. Так, будучи председателем жюри Московского международного кинофестиваля, Козинцев отказался присудить главный приз посредственной картине из дружественной ГДР. Немцы, понятное дело, стали возмущаться, мол, обо всем же договорились… На что советские киночиновники лишь развели руками: «Это мы с вами договорились. А с Козинцевым не получилось!»
В начале мая 1973 года у Григория Моисеевича случился инфаркт. Выдающийся режиссер умер, не дожив нескольких дней до своего 68-летия. Эльдар Рязанов вспоминает: «Само присутствие Козинцева в нашей жизни было чрезвычайно важным. Строгого ценителя, бесспорного авторитета, человека, перед которым мы преклонялись. Это было для нас точкой отсчета. И когда его не стало, его ученики испытали чувство сиротства. Не стало человека, который был очень строгим судьей, но которому мы бесконечно верили. Потому что он был безукоризненно честным и никогда не ходил в приспособленцах». И еще много лет на «Ленфильме» после каждой премьеры спрашивали: «А что бы сказал на это Козинцев?»…