ЖЕНЩИНА, КОТОРАЯ НЕ ПОЕТ
Ирина Роднина: каждая победа дорога
Легендарная и неповторимая. Ее боготворили люди во многих странах мира. На протяжении многих лет миллионы поклонников радовались ее успехам. Трехкратная олимпийская чемпионка, десятикратная чемпионка мира, 11-кратная чемпионка Европы, шестикратная чемпионка СССР, сегодня Ирина Роднина — депутат Государственной думы, заместитель председателя Комитета ГД по образованию, член Совета при президенте РФ по физической культуре и спорту, президент Международного фестиваля спортивного кино, автор книги «Негладкий лед»…
— Ирина Константиновна, вы вошли в историю как спортсменка, не проигравшая ни в одном турнире за всю карьеру. Какую из своих побед вы вспоминаете чаще всего?
— Честно говоря, все. Это, наверное, как любого человека, у которого есть несколько детей, спросить, какого ребенка вы больше любите. Невозможно ответить. Другой вопрос, что есть какие-то соревнования, которые больше запомнились. Музыка остановилась, травма была или публика, которая вышла из рамок положенного регламента, или еще что-то… Вот такие моменты запоминаются, хотя должна сказать, что для спортсменов не бывает легких соревнований. Потому каждая победа очень дорога.
— С чем по силе эмоций можно сравнить момент, когда ты стоишь на пьедестале, завоевав олимпийское «золото»?
— В этот момент эмоции уже давно прошли. Они, как правило, бывают раньше, когда ты готовишься к старту, когда ты выступил и понял, что все сделал нормально. На пьедестале уже не столько эмоции, сколько сам момент ликования.
— Чем отличается сегодняшнее фигурное катание от того, которое было в ваше время? Что, на ваш взгляд, отличает новое поколение фигуристов?
— Изменились правила, система оценок, система критериев — это во-первых. Требования стали другие. Наверное, нельзя сказать, лучше мы катались или хуже, чем нынешние поколения. Они сегодня исполняют, конечно, куда более сложные программы, которых не было в наше время.
— Тренируете ли вы сегодня?
— На профессиональной основе — нет. Я депутат Госдумы, и это основное мое занятие на сегодняшний день. Но довольно часто провожу показательные занятия — одно такое, в частности, состоится в Берлине, — потому что, слава Богу, открывается очень много новых спортивных сооружений. Интересная закономерность: по программе партии «Единая Россия» больше всего открывается именно катков. И, естественно, когда происходит торжественное открытие, наша святая обязанность — принять в этом участие.
— В 2005 г. вы боролись за пост президента Олимпийского комитета России. С чем было связано такое решение? Допускаете ли вы для себя повторение подобного шага?
— Мое желание побороться за пост главы НОК было связано, наверное, с тем, что это были первые такие альтернативные выборы. И мы — группа спортсменов в прошлом, тренеров, которые поработали в других странах и знали, в чем особенность работы в Федерации, и в Международном олимпийском комитете, и в НОК, — давно выступали и требовали проведения честных выборов. И когда они состоялись, было бы неправильно в них не участвовать. Что же касается повторения, то не мной было сказано: «В одну воду не входят дважды».
— В своей спортивной жизни вы очень много времени вынуждены были проводить с партнером. Что вы вкладываете в понятие «партнерство»?
— Тут надо понимать, что у каждого в паре был свой участок работы. Своя роль и, если хотите, своя ответственность. Все-таки большая часть нашей деятельности в спорте — это ежедневная работа, а не соревнования. Насколько ты научился выкладываться в этом каждодневном труде, настолько будет и результат на соревнованиях. И тут не обойтись без уверенности в том, что твой партнер трудится так же, как и ты. Поэтому самое главное качество, которое я вкладываю в понятие «партнер», — это надежность. И еще важно чувствовать, что в нужный момент, в экстремальной ситуации твой партнер сможет найти выход, взять на себя, может быть, и не совсем привычные для него функции.
— Вы объездили весь мир, долго работали в Америке, но неоднократно говорили, что считаете себя москвичкой. Есть ли в Москве места, которые придают вам силы, уравновешивают, успокаивают?
— Нет, в Москве невозможно успокоиться. У этого города совершенно другая энергетика. Сейчас она плохая стала, энергетика, и могу объяснить почему. Потому что все-таки выросла некая критическая масса людей, для которых этот город не родной. Они просто приехали или карьеру строить, или жить на дивиденды от вложенных средств. Но этот город им чужой — они его не любят.
— В чем вы находите отдушину? В каких занятиях?
— Да по-всякому. Знаете, я по жизни, вообще, человек достаточно всеядный. Если мне что-то не нравится, я просто исключаю это из своего рациона. И здесь то же самое. Если отдыхаю, так отдыхаю. Если спортом занимаюсь, так спортом занимаюсь.
— Продолжаете бегать?
— С удовольствием. В Москве, конечно, это практически нереально. Так что теперь дома стоит беговая дорожка.
— Планка прежняя — 5 км?
— По-разному. Так что мои тренировки зависят от настроения, от состояния… Да и график жизни изменился — много командировок стало. Мне сегодня рекорды ни к чему.
— Известно, что вы выросли на Таганке. Где живете сейчас, бываете ли во дворе своего детства?
— Нет, специально не приезжаю, хотя после достаточно долгого отсутствия в стране я, естественно, заехала, посмотрела. Почему-то двор стал меньше или я просто выросла.
Наверное, я в этом плане не совсем такой человек. Знаете, столько лет прожив в гостиницах, в путешествиях, я как-то так и не захотела обзавестись собственным домом. Даже когда работала в Америке, я за десять лет шесть домов сменила. Но только арендовала, потому что мне казалось, что если я там что-то приобрету, то это может меня там задержать, а я не хотела оседать в Америке. И совершенно сознательно не шла на приобретение жилплощади. Для многих прелесть иметь дом, а для меня — громаднейшая обуза. Есть люди, которые это любят, но я к ним не отношусь. Знаете, я как-то посчитала, сколько у меня друзей, знакомых, количество их домов — причем не только на территории России, но и в других странах, — и поняла, что мне жизни не хватит их всех посетить. Так что я живу в квартире, которая находится там, где когда-то был для меня очень знаковый кусочек земли в Москве. Недалеко от Марьиной Рощи, где в парке я начинала кататься и заниматься.
— Но парк, кстати, в хорошем состоянии…
— Парк-то в хорошем, но в нем не осталось того, что делало его очень важным для нас. Ради чего я, считай, ехала через полгорода — с Таганки в Марьину Рощу. А это была тогда фактически окраина Москвы. Там же был первый искусственный каток в Советском Союзе. Каточек, который был сделан как летний кинотеатр. И мы там тренировались и выступали.
— Позвольте личный вопрос. В одном из интервью на вопрос об ошибках жизни, которые вы бы не повторили, вы ответили: «Не вышла бы замуж». По-прежнему дадите такой ответ?
— Во-первых, я такого никогда не говорила. Наоборот, правильнее было бы сказать: ничего не хочу менять, потому что это глупость. Что прожито, то прожито, и это надо ценить. А если что-то неправильно прожито, то пускай это жалит твои нервы и твою совесть. Единственное, в чем я действительно себя очень укоряю, — мало внимания родителям уделяла, особенно когда выросла. Пока я была в спорте, приносила им, разумеется, массу волнений, но в то же время и массу радости. А уйдя из спорта, уже, естественно, была больше занята своими делами, детьми. Нам все время кажется, что родители — они вечные. Но, к сожалению, это совсем не так.
— Ирина Константиновна, вы считаете, что женщина должна быть сильной? Если да, то в чем ее сила, на ваш взгляд?
— Мне вообще как-то очень странно слышать эти слова… Сильная женщина, слабая женщина. Мужчина должен быть сильный… Почему мы как-то распределили функции, решили, кто каким должен быть? Мне кажется, любой человек, наверное, должен стремиться к тому, чтобы он был в жизни интересен сам себе и окружающим. Я не говорю об эгоизме, я имею в виду дела человека. Ведь дела — это необязательно профессия, или бизнес, или еще что-то. Он может быть интересен, например, только тем, что растит детей.
Я не понимаю, что такое сила. Если ты принимаешь какое-то решение, то должен довести задуманное до логического конца. А если нет, это метания. Поэтому, мне кажется, единственное, в чем должна быть твоя сила, это в целеустремленности, решимости выполнить то, что наметил или что обещал.
— Сегодня Ирина Роднина — это женщина, которая…
— Ну, не пою точно…
— Многоточие или все-таки что-то добавите к сказанному?
— В русском языке так любят многоточия, запятые, сложноподчиненные и сложносочиненные предложения. Такого, кажется, больше нет ни в одном языке. Единственное, почему, наверное, я бы оставила здесь многоточие, потому что оно как бы означает, что еще ничего не закончилось. Многоточие — это продолжение. Я продолжаю жить и радуюсь жизни.
Михаил Верещагин
