ИВАН, ОН ЖЕ ЯНЯ

Юрий ВИЛЕНСКИЙ, специально для «Еврейского обозревателя» | Номер: Февраль 2015

Нина и Иван Богорад

Нина и Иван Богорад

Однажды на Жерембивщине
В книге «Украинская ССР в годы Великой Отечественной войны» есть такие строки: «В с.Лебединцы Андрушевского района Житомирской области создана подпольная диверсионная группа партизанского отряда им.В.И.Чапаева, возглавляемая 20-летним комсомольцем Иваном Богорадом. В ее состав вошли 35 комсомольцев и 11 человек несоюзной молодежи…».
Уходят, уходят десятилетия. И вот в доме Нины Феодосьевны Богорад мы листаем документы, свидетельства, воспоминания об этой героической были. Кем же он был, Иван Богорад, человек с невероятной боевой судьбой?
На самом деле его звали Яня. И его родителями были евреи Залман Вульфович Богорад и Лия Савельевна Лившиц.

– Однажды в апреле 1942 года в наш дом на хуторке Жерембивщина, окраинном уголке Лебединцев, – вспоминает Нина Феодосьевна, – постучался военнопленный. Назвался Иваном Христюком, попросил у мамы иголку и нитку, чтобы зашить разорванную галошу. А я в это время находилась в другой комнате, в тайнике, и все слышала. Дело в том, что мне и моей двоюродной сестре Юле недавно удалось удрать из колонны односельчан, когда нас через лес вели в Андрушевку на угон в Германию. Добралась до хутора Жерембивщина, но мало кто знал, что я снова дома и скрываюсь. Вдруг незнакомец спросил: «А где ваша Нина?» Мама ответила, что меня забрали в Германию. Правда, говорят, что двое девчат сбежали, но дома дочери нет.
Мама покормила пленного, зашила ему галошу. Он попросился переночевать на сеновале. Это было уже под вечер. А утром мы познакомились и я сказала, что я та самая Нина.
– После тяжелого ранения в голову, – говорит Нина Феодосьевна, – Яня в беспамятстве лежал в полевом лазарете. Пришли немцы. Медперсонал должен был передавать сведения о раненых администрации спешно организуемых нацистских концлагерей. Быстро наполнялась и «Уманская яма». Медсестра, неведомая честная и добрая душа, его документы уничтожила. В лагере он назывался Иваном Христюком и по одному из списков освобождаемых вышел. Скитался по проселкам Житомирщины, куда в село Червонье записался, так как знал некоторые ее места по военной страде, пока не попал в очередную «зачистку». Как человека с сомнительной справкой, «беспаспортного», его запроторили в эшелон, отправлявшийся в Германию для пополнения лагерей военнопленных. Но по ходу движения через окошко товарного вагона ему удалось выпрыгнуть. Через несколько недель на краю Лебединцев, случайно встретившись со Шлапаком, Богорад спросил совета, где безопаснее всего прижиться. И тот указал на Жерембивщину…
Вскоре пленный нанялся у нескольких хозяев на хуторке пасти скот за корм и ночлег. Тут надо сказать, что на Жерембивщине, которую основал еще мой прадед, проживало пять семейств и все родственники, в большинстве Субботенки. У них было шестнадцать детей, из них шесть уже взрослые. Как раз эта молодежь и стала формироваться вокруг пришельца, получившего вскоре кличку Иван Пастух. Стали приходить ребята из Лебединцев и других сел. Среди них был и недавний десятиклассник Юра Шлапак. Он-то, как оказалось, и посоветовал Пастуху отыскать наш дом, рассказав, очевидно, и о дерзком побеге. Мы ведь как бы подали пример хоть какого-то сопротивления фашистам, и слух об этом прошел.
1 мая 1942 года вблизи могилы советского летчика Макарова, сбитого немцами в начале войны над Лебединцами, на конспиративной сходке молодежь, потянувшаяся к Пастуху, сержанту Красной Армии Толику Ходаковскому, и выпускнику медучилища Болику Венту, другим патриотам-комсомольцам, решила создать диверсионную партизанскую группу с целью противодействия оккупантам и их приспешникам. Командиром избрали Ивана Пастуха, комиссаром Антона Зелинского. Первоначальный опыт отпора врагу, хотя бы листовками о том, что Красная Армия не побеждена, у Антона Зелинского и Юры Шлапака уже был. По детекторному приемнику они ловили вести из-за линии фронта, сочиняли патриотические листовки, и по ночам расклеивали их. В ядро группы вошли Ходаковский, Павел и Василий Субботенко, Болик Вент, студентка Валя Андрусенко. Ей удалось устроиться в Халаимгородское лесничество секретарем лесничего Беха. Петр Прокофьевич Бех, уроженец немецкого села Бехи на Житомирщине, обозначившийся «фоксдойчем», пользовался доверием новой власти, а на самом деле вел свою игру. Именно через него связные сообщили об организации группы руководителю партизанского соединения Сергею Маленко, действовавшему на Житомирщине в контакте с Киевским подпольным обкомом партии. Борьба лишь разгоралась. Ведь Пастух не зря сказал: «Наша задача – не только «нейтрализовать» полицаев, других пособников врага, не только не покоряться гитлеровцам, но и начать взрывать немецкие эшелоны по проходящей вблизи железнодорожной ветке. Для этого были нужны взрывчатка, не говоря уже об инструментах для развинчивания гаек на колее, сдвига рельсов, да и умении делать это. Смельчаки-подпольщики объединились…

Как это было
А теперь пронесемся на «машине времени» на два года вперед. Тут самая пора процитировать письмо Богорада от 14 января 1944 года родным в Удмуртию, где они еще находились в эвакуации. «Впервые за весь период войны получил возможность сообщить о себе. С июня 41-го года в боях, в августе был ранен. Попал в немецкий плен, удалось уйти. Зимой 42-го года был забран снова, но по дороге бежал. Уже давно не Яня, а Иван. Днем пас скот, а ночью подрывал немецкие эшелоны. В тех местах, где я действовал, ходят чуть ли не легенды о Ваньке Пастухе. Во время партизанщины еще был ранен в правую руку. Меня представили к наградам. Когда-нибудь получу… Пишите мне по адресу: Житомирская обл., Андрушевский р-н, с.Лебединцы. Зелинскому Антону Андреевичу. Этот Зелинский – самый лучший человек из тех, кого я знаю. Может быть он будет и родственником. У него очень хорошая двоюродная сестра».
С ней, подпольщицей Ниной Субботенко, отмеченной за боевые подвиги медалью «За отвагу», Праведником мира, прошедшей с Богорадом совместный сорокалетний жизненный путь, я и говорю. Но перед продолжением беседы еще две интродукции из автобиографии героя и письма другу от 2 февраля 1951 г.: «Я, Богорад Иван Данилович, родился 22 февраля 1921 г. в Харькове. В 1935 г. отца перевели на работу в Киев. Здесь я в 1937 г. был принят в комсомол. Школу окончил в 1939 г. В этом же году был призван в армию. Служил сначала в 68-м запасном полку. Затем в 1940 году попал на финский фронт, в 44-ю дивизию им.Щорса. За участие в боях получил награды. Отечественная война «меня застала на самой границе…».
И несколько слов из письма товарищу по школе Михаилу Факторовичу в январе 1945 года: «В августе 41 г. под Уманью был тяжело ранен в голову, оказался на оккупированной территории. Два раза уходил от неминуемой смерти. Мое православное происхождение ни у кого не вызывало сомнения. Официально назывался «командир отдельно действующей диверсионной группы». На моем счету 12 разбитых немецких эшелонов, десятки убитых врагов. При немцах я стал Иваном Даниловичем, а сейчас не так просто восстановить настоящее имя, нужно ждать конца войны».
…А мы сегодня продолжаем беседу с Ниной Феодосьевной:
– Итак, далекие годы, совсем недавно приблизившиеся к нам. К 70-летию освобождения Украины от фашистских захватчиком в Лебединцах по инициативе председателя сельсовета А.Н.Троценко и главы райгосадминистрации В.В.Костика был обновлен памятник защитникам Родины – партизанам и восстановлена партизанская землянка. Вспоминая былое, после участия в памятной церемонии в Андрушевке, вы, Нина Феодосьевна, единственная оставшаяся в живых среди 195 подпольщиков отряда, написали статью о некоторых деталях славного прошлого. Она была опубликована в «Киевском вестнике».
Вот строки из нее: «С декабря 1942 г. после знакомства с Сергеем Порфирьевичем Маленко и руководителями Коростышевского подполья братьями Цендровскими была добыта взрывчатка и начались диверсии на железной дороге, по которой шли грузы в немецкие части на фронт. Всего было подорвано 9 составов, 106 вагонов, 2 железнодорожных моста… С апреля 1943 г. начались аресты подпольщиков. Погибло 40 партизан, среди них Юра Шлапак, Костя Романовский, Виктор Филипский, Петр Бех, Анатолий Ходаковский…».
– Об обстоятельствах подвига каждого можно составить свои неимоверно трогательные новеллы, где правда сильнее вымыслов. Вот как погиб Юра Шлапак. Враг выследил расположение партизанской землянки. Витя Филипский, стоявший в дозоре и поднявший тревогу, пал от пулеметной очереди первым. Шлапак, через второй выход в землянке, приказал боевым побратимам уходить, а сам, прикрывая их, остался и открыл ответный огонь, бился пока не пал в неравном поединке… В общем, это легендарная история полесской «Молодой гвардии», которая ждет своего воспроизведения. Хотя есть пролог. Это книжка И.В.Лоханского, около сорока лет возглавлявшего среднюю школу в Андрушевке, «Патріоти-партизани та підпільники Андрушівщини у боротьбі за визволення України».

Виктор Некрасов и Иван (Яня) Богорад, Киев, конец 1950-х годов

Виктор Некрасов и Иван (Яня) Богорад, Киев, конец 1950-х годов

Вика и Яня
Но перейдем к совсем иным сюжетам. В рассказе Виктора Некрасова «Вторая ночь» один из его героев, обрисованный с большой симпатией, именуется как Ленька Богорад. Яня и Вика были в большой дружбе. В нашем очерке это необходимейшие штрихи…
Коснусь в преамбуле истории возникновения этой действительно крепкой сердечной дружбы. Взрыв за взрывом на железной дороге силами команды неуловимого Пастуха (а ходили мифы о большом десантном соединении, заброшенном через линию фронта) начали всерьез беспокоить фашистов. В апреле 1943-го были арестованы четыре подпольщика-железнодорожника. Узнав, что их содержат в казарме Вчерайшанского блок-поста, Пастух пытается их освободить. Пробирается вместе с Юрой Шлапаком и Юрой Пастуховым к казарме и забрасывает охрану гранатами. Но в это время со стороны Бровок к блок-посту подъезжает немецкий комендант станции Якуб. Партизанам удается его сразить, однако со стороны блок-поста начинается ураганная стрельба. Пастух ранен в правую руку. Боль сильнейшая, но он выводит, продолжая бой, друзей из-под огня. «Я ранен, уже в который раз, – писал Богорад в своих незаконченных воспоминаниях. – Лежу на чердаке в хате медсестры Александры Кособуцкой в селе Нехворош. От верной гангрены спасает тетка одной из партизанок – Валентины Андрусенко. Помещает под вымышленным предлогом и придуманной фамилией в больницу. Мне промывают рану риванолом, делают перевязку. Здесь я впервые услышал слово «грануляции». Это когда появляется живая ткань».
13 декабря 1943 года отряд соединился с наступающими советскими войсками. Составлен и сдан отчет в Житомирский обком партии о его боевых действиях. Подвигам были свидетели и свидетельства: на линиях Бровки-Фастов и Бровки-Казатин в откосах валялись искореженные вагоны и платформы.
– И вот дальше, – говорит Нина Феодосьевна, – Иван, а сразу после освобождения района мы стали супружеской парой, собрался было поступать в политехнический институт, но это был теперь не его удел. И он стал журналистом – сначала работал в «Правде Украины», потом на Республиканском радио, а с 1951 года в газете «Радянська Україна», оставаясь почти единственным в составе редакции беспартийным. Писал много, у нас сохраняется более 400 его статей, репортажей, юморесок, с подписями И.Богорад, Я.Богорад, И.Пастух. «Сатирические бывальщины» подписывал – Буслик, Саливон Тырса. В «Правде Украины» Богорада и Некрасова познакомила заведующая библиотекой редакции Евгения Гриднева, и они как-то сразу же сблизились. Взаимопонимание началось с того, что оба любили Ремарка и Хемингуэя, как писала хорошо знавшая Вику и Яню Паола Утевская. Покорила Вику, добавляет она, история, рассказанная Михаилом Факторовичем, искусствоведом, с которым Некрасов также приятельствовал. В школе Яня дружил с девочкой, отца которой в апогей арестов репрессировали. На комсомольском собрании лишь один Богорад проголосовал против исключения из комсомола дочери «врага народа».
Виктор Платонович восхищался серьезностью, с которой Богорад относился к письмам людей в своей новой профессии. Однажды в редакцию «Правды Украины» пришло письмо от участника войны без обеих ног с просьбой помочь ему получить инвалидную коляску. Но как это сделать? Виктор Некрасов, узнав от Яни о нужде фронтовика, выделил три тысячи рублей из недавно полученной Сталинской премии, и коляска была приобретена. Более того, возникла мысль – организовать такую помощь другим инвалидам без ног или воинам, не передвигающимся вследствие других ранений. Яня подготовил письмо с соответствующим обращением к правительству. Письма подписали несколько лауреатов Сталинской премии, среди них, как пишет Паола Утевская, Корнейчук, Василевская, Гончар, Первомайский, Некрасов. И представьте, письмо подействовало: коляски стали предоставляться инвалидам бесплатно.
Шли годы, до позорного обыска в квартире Некрасова в Пассаже было еще далеко. Но тучи вокруг него сгущались. Его все чаще окружали подосланные сотрудники «органов», в виде «собутыльников» или даже «диссидентов». И тогда, чтобы избавиться от «заклятых друзей», особенно после смерти его мамы Зинаиды Николаевны, Некрасов вдруг исчезал, вначале на вечер, а потом и на несколько дней. Приют он находил в доме родителей Яни – Залмана Вульфовича Богорада и Лии Савельевны Лившиц, на Куреневке. С отцом Яни подружился, выслушивая жизненную повесть о романтике комсомольских строек, волне репрессий, разочарований. Собственно, эти времена Некрасов описал в повести «Кира Георгиевна».
Большой отдушиной для Некрасова стали наши совместные поездки к моим друзьям и родным. Виктор Платонович быстро находил общий язык с партизанскими побратимами Богорада, с поколениями Жерембивщины. Шли откровенные разговоры о наболевшем, и все это Виктор Платонович впитывал.
Наступил момент вынужденного отъезда Некрасова за рубеж. На проводах мы были, но, вглядываясь в возможное дальнейшее, Вика и Яня, по предложению автора «В окопах Сталинграда», условились не переписываться. Ведь Некрасов знал, как в «конторе глубокого бурения» Богорада, инвалида Отечественной войны, совсем недавно в течение нескольких часов «уговаривали» дать на опального писателя компрометирующие сведения, но он отказался. «Беседа», что и говорить, была нелегкой… Летом 1984 года Иван Данилович, находясь уже на пенсии, скончался: у него был тяжелый сахарный диабет. На второй день в наш адрес по ул.Щорса в Киеве пришла международная телеграмма – «Нинка, реву целый день, Вика».
…Я все всматриваюсь в оригинал телеграммы, охватывая обыкновенную и необыкновенную жизнь Яни и Нины. В газете «Радянська Україна» к 50-летию И.Богорада был опубликован разворот «Орлят є мільйони» с фотографиями юного Ивана Пастуха и его героических друзей – Ксении Левицкой, Юрия Шлапака, Ивана Миронюка, Ивана Гагила, Антонины Билоченко. А на групповом фото на Крещатике –Иван Богорад, Нина Субботенко, Владимир Мехеда, Антон Зелинский, Николай Колинков с боевыми наградами. Непридуманные блики почти невероятной летописи двадцатого века, импульс к которой дал Яня Богорад.
Вот такая жизнь и судьба…