«ЛЮБИМОЙ БЫЛА ПЕСНЯ, КОТОРУЮ ОН ТОЛЬКО ЧТО НАПИСАЛ»
Людям, родившимся в Советском Союзе, имя народного артиста СССР, лауреата Государственной премии, композитора Эдуарда Савельевича КОЛМАНОВСКОГО (9.01.1923-27.07.1994) хорошо известно. Выпускник Гнесинки и Московской консерватории написал множество любимых и до сих пор популярных песен, среди которых – «Я люблю тебя, жизнь», «Алеша», «Хотят ли русские войны», «Черное и белое», «Диалог у новогодней елки», «Бирюсинка», «Вальс о вальсе», «Бежит река», «В нашем городе дождь», «Когда разлюбишь ты», «Ты говоришь мне о любви», «Где ты раньше был?», «Вы служите, мы вас подождем», «Люди в белых халатах», «Прости меня», «А мне мама целоваться не велит», «Городской романс», «Я работаю волшебником», «Пока убийцы ходят по земле», «Седеет пепел нашего огня», «Наши мамы»,, «Тишина», «Все еще впереди», «Женщине, которую люблю», «Спасибо вам, люди». Его музыка звучала в анимационных и художественных фильмах «Ореховый прутик», «Аист», «Гадкий утенок», «Мальчик из Неаполя», «Али-баба и сорок разбойников», «Пересолил», «Муравьишка-хвастунишка», «Весна на Одере», «Вас вызывает Таймыр», «Большая перемена», «Три дня в Москве», «По семейным обстоятельствам» и многих других.
Когда-то на телевидении существовала передача «Большие родители», в которой дети известных людей рассказывали о своих родителях. Мы тоже решили прибегнуть к подобному жанру и поговорить об Эдуарде Колмановском с его сыном – композитором Сергеем Колмановским.
– Сергей Эдуардович, помните такой детский стишок: «Папа работал, шуметь запрещал»? У вас в доме тоже были такие порядки?
– Как я помню, все домашние с благоговением относились к отцовской работе и никогда не мешали. Что же касается лично меня, то я с младых ногтей тоже занимался музыкой, понимал специфику этого занятия и поэтому никогда не шумел. Потом я рано утром уходил в училище, консерваторию, а папа работал дома. Когда же я сам стал композитором, но мы еще жили вместе, то мы с ним просто делили время работы.
– Песни вашего отца исполняли очень известные певцы. Помните, как они приходили к вам домой, репетировали?
– Да, конечно. Особенно хорошо помню Марка Бернеса. Он был совершенно удивительным человеком, и о нем можно отдельно рассказывать очень долго. Это был человек поразительной интуиции. Как будто о нем сказал Мейерхольд: «В искусстве гораздо важнее догадываться, чем знать». Он ведь никогда не учился музыке, не знал нот, да и голоса-то у него не было особого, как, допустим, у Владимира Трошина. Но Бернес стоит особняком в когорте эстрадных исполнителей. Он так чувствовал песню, слова, мелодию и так отстаивал свои убеждения, что спорить с ним было невозможно. Ведь часто он сам и задумывал песню, и бывало, ему принадлежала основная строка песни. Например, «Хотят ли русские войны». Он просто выбивал из композитора и поэта именно то, что ему было нужно. Скажем, он взял большое философское стихотворение Ваншенкина и не только отобрал оттуда несколько куплетов, но еще и заставил поэта кое-что переписать. И получилась песня «Я люблю тебя, жизнь».
– Сколько песен Колмановского спел Бернес?
– Я не подсчитывал. Но помню, что первую песню папа показал ему сам. Она уже была принята на радио, и он попросил Бернеса исполнить ее. Это известная песня «Перекресток». И, как ни удивительно, Бернес согласился сразу. Ну еще, кроме упомянутых – «Я работаю волшебником», «И я улыбаюсь тебе», «Когда разлюбишь ты», «Все еще впереди» и другие.
– А ваш отец сам пел свои песни? Скажем, в компании или за столом…
– Композитор поет свои песни, когда представляет их. И папа, конечно же, пел. Любил он показать свои песни домашним, хотя, честно говоря, голоса у него не было. А что касается компаний, то, по-моему, он просто отдыхал и, как все люди на отдыхе, не любил заниматься своей работой.
– Сколько всего у него было песен?
– Это очень трудно сказать. Во-первых, потому что никто не подсчитывал. К тому же у него было достаточно песен к театральным постановкам, к фильмам. Но всего песен было много, это точно.
– Была ли у него любимая песня?
– Любимой песней у него была та, которую он только что написал.
– А как он относился к песням других композиторов?
– Он обожал Марка Фрадкина, любил песни других композиторов, если они были «замешаны на искусстве», то есть если в них были стихи, а не текст.
– Приходилось ли ему писать песни по указанию свыше? Скажем, к юбилею Октября или к 1 Мая?
– Таких заказов не было. Зато были заказы к театральным постановкам, фильмам, на радио.
– Какие взаимоотношения у него были с Союзом композиторов, с партийным руководством?
– Папа не был членом компартии. А в Союзе композиторов его довольно часто критиковали. Он же был лириком, писал душевные песни, которые были не в тогдашних традициях. Его даже вызвали на «проработку» и предъявили обвинение в мрачной меланхолии и стремлении потрафить дурному вкусу. Но время было уже не то, и он, в отличие от принятой традиции, не стал каяться в своих ошибках, а отстаивал свои песни. Даром ему это не прошло, и протокол того совещания – без папиного выступления – был помещен в газете «Советская культура».
– Но это были, так сказать, казенные, официальные отзывы. А к мнению отдельных коллег он прислушивался? Кто были его друзья?
– У него была потребность показать свою песню человеку, мнение которого он уважал. Сначала это был Исаак Дунаевский, потом – Зиновий Компаниец и Оскар Фельцман. Друзьями же его можно назвать композитора Моисея Вайнберга, Марка Бернеса, Константина Ваншенкина.
– Какой у него был характер?
– Он бывал совершенно разным. Я даже назвал бы отца человеком с контрастами. Он мог быть очень веселым, любил юмор и умел смеяться, но мог и страшно расстроиться из-за пустяка. Был он очень легковерным, и его запросто можно было разыграть, что я и делал. И еще он был очень чувствительным человеком. Когда в 1968 году погибла мама, папа был просто раздавлен на многие годы.
– А воспитанием детей он занимался? Вообще, был хорошим отцом?
– Отцом он был хорошим, но не могу сказать, чтоб систематически занимался нами. Он был зациклен на музыке и занимался больше ею.
– Ходили слухи, что известный певец Дмитрий Маликов является сыном вашей сестры и, следовательно, внуком Эдуарда Колмановского. Это так?
– И до нас доходили эти слухи. Более того, даже в газетах об этом печатали. И все это сплошная ерунда, хотя бы уже потому, что у меня нет сестры. Мы с братом Сашей – двое детей у отца. Непонятно, кому это было надо.
– Эдуард Колмановский писал много музыки и для театра, и для кино…
– Он очень любил театр. После консерватории он оказался как бы невостребованным и пять лет работал редактором на радио. А потом его пригласили написать музыку к спектаклю МХАТа «Двенадцатая ночь» по Шекспиру. Эта музыка – помните, песню шута пел Трошин? – стала его отправной точкой и прошла через всю его жизнь. Уже через много лет по просьбе Наталии Сац он написал оперу «Двенадцатая ночь» для детского театра. Писал он музыку ко многим спектаклям различных театров. Ну вот хотя бы для «Современника» – к «Голому королю» и «Белоснежке». Есть музыка к фильмам, телефильмам. Недавно по ТВ опять прошла «Большая перемена» с его песнями.
– А он не писал симфонии, балеты?
– Все это он писал, будучи в консерватории студентом у Виссариона Шебалина, но никогда не «проталкивал» свои работы.
– Как он относился к року, поп-музыке, к джазу?
– Рок ему был совершенно чужд, но если, скажем, Давид Тухманов использовал его, то отец этого нисколько не осуждал. А джаз отцу был понятен, и порой его мелодии перекладывали на джазовое исполнение.
– Интересно, как он воспринял перестройку?
– Это сложный вопрос, одним словом не ответишь. Он был разочарован, что вместо ожидаемого всплеска духовности в искусстве полезла какая-то жуткая попса…
– Чем, кроме музыки, он увлекался?
– Как я говорил, театром, литературой. Причем мог цитировать целые куски из различных произведений. И вообще он был очень эрудированным человеком. Читал «толстые» журналы. Помню, очень ему понравился роман Крона «Бессонница».
– Отец хотел, чтобы вы занимались музыкой?
– Специально он нас к этому не толкал, но у меня музыкальные наклонности были выражены с детства. У брата судьба несколько иная.
– Мама ваша имела отношение к музыке? Как она воспринимала работу отца?
– Мама преподавала английский язык в Институте физкультуры. Но, по-моему, к творчеству папы относилась очень серьезно и во всем поддерживала его. Причем не только в последние годы, но и тогда, когда было время и неизвестности, и безденежья. Они знакомы были еще со второго класса школы и поженились очень молодыми.
– Как отец отнесся к вашей эмиграции?
– Я живу в Германии с 1990 года. Я давно хотел уехать из Союза, и отец относился к этому настороженно. Но когда появился этот вариант, он поддержал меня, потому что Германия – это страна с большими музыкальными традициями. Но говорил, что уедет сам только тогда, когда уедет вся семья. Однако брат остался в России. Отец умер в 1994 году.
– Как вы считаете, он достиг в жизни всего, чего хотел?
– Он стал популярным композитором, народным артистом СССР, лауреатом Государственной премии СССР. Он очень хотел дожить до правнуков, говорят, в этом случае человеку отпускаются все грехи. Хотя я не думаю, что этих грехов у него было много.
