ПОДВИГ В ДНИ «ДЕЛА ВРАЧЕЙ»

| Номер: Февраль 2016

Вадим Николаевич Иванов

Вадим Николаевич Иванов

Здание конструктивистской архитектуры в духе тридцатых годов по улице Большой Житомирской в Киеве – оно известно как «дом медиков». Именно здесь, в тихой квартире, в тревожные зимние недели начала 1953 года разыгрались события, с которыми по напряженности не поспорит ни один психологический роман. Крупный украинский ученый-терапевт профессор Вадим Николаевич Иванов вступил в опасный поединок с посланцами Лубянки. Отстаивал свою честь, но, оказалось, способствовал своими поступками сохранению жизни коллег, попавших под пресс страшных и ложных обвинений в рамках злонамеренной кремлевской затеи по изобличению «врачей-вредителей».
Как же все происходило? О том, что в отношении ряда московских светил медицины готовится какая-то провокация, Вадим Николаевич догадался еще осенью предыдущего года. С титула журнала «Клиническая медицина» вдруг исчезло имя его редактора Владимира Харитоновича Василенко. Иванов хорошо его знал, ведь Василенко принадлежал к сподвижникам Николая Дмитриевича Стражеско, главы киевской терапевтической школы. По незримым каналам он узнал: в Москве продолжаются аресты врачей, в основном причастных к лечению правительственной элиты.

Нет, профессор не предполагал, что в круг обвиняемых может попасть и он. Как правило, в консультациях такого рода в столице он не участвовал. Иванова обеспокоило другое: возможность быть привлеченным к раскручиванию обвинений в качестве эксперта. Его благозвучная фамилия, беспартийность, известность в Европе, да еще Сталинская премия, присужденная в 1951 году за разработку и внедрение метода томофлюорографии, подходили для этого. Интуитивно Вадим Николаевич предчувствовал: это не надуманные опасения. И он неожиданно слег в постель, поскольку участились случаи сердечных перебоев и резкого повышения артериального давления. Стационар, по просьбе пациента, был оборудован на дому. Историю болезни с ежедневными дежурствами вели его ближайшие ученики А.Пелещук, Е.Ревуцкий, Н.Скопиченко, посвященные в тайну. Конечно же, Вадим Николаевич отнюдь не был здоровым человеком, сердце давно страдало, но здесь желательное по симптоматике все же несколько превосходило реальную картину.
История болезни отражала сдвиги в состоянии больного, прилагались данные электрокардиограммы и анализов, фиксировались колебания артериального давления, и впрямь все чаще возникавшие. И все же это была некая игра. О ее подробностях мне однажды рассказал один из уважаемых в Киевском медицинском институте педагогов Анатолий Петрович Пелещук, доживший до девяносто семи лет. О тихом противоборстве он упоминает в биографической книге «Спогади київського професора медицини».
В газетах появилось сообщение, что задержаны «преступники в белых халатах», шли митинги по их всенародному осуждению. Через несколько дней В.Иванову позвонили, сказав, что его хотят посетить некие «товарищи из Москвы».
Пришельцев было двое. Владелец квартиры в накинутом халате принял их любезно, пригласил к чаю. Но когда гости объяснили цель визита – привлечь киевского ученого к квалификационной экспертизе документов, касающихся деятельности «врачей-убийц», для чего предложили поехать с ними в Москву – Иванов категорически отказался от предложения, сославшись на тяжелые недуги и нетранспортабельность.
Весьма недовольные товарищи, видимо, в высоких чинах, удалились. А Иванов продолжал находиться в постели.
И вот спустя несколько дней в дверь опять позвонили. Это были те же двое в штатском.
– Чтобы облегчить вашу задачу, – сказал один из них, – у нас имеются копии кремлевских историй болезни. Текст их оценки с вашей стороны в основном уже составлен…
Наступило самое тяжелое: ничего не подписывать, не подавая виду, что в клевету в адрес замечательных врачей Иванов нисколько не верит. Он взялся за виски.
– Простите, у меня острый гипертонический криз. Я ничего не вижу, а подписывать ответственные заключения, не ознакомившись с ними, не в моих правилах. Так что не обессудьте.
Подъем артериального давления до высоких цифр был налицо, а забирать Иванова силой, очевидно, не было указаний. «Товарищи из Москвы» вновь ушли ни с чем. А профессор продолжал недомогать, конечно, не исключая ареста.
В марте неожиданно умер Сталин, а в апреле обвиняемые были освобождены и реабилитированы. Выяснилось, что «дело» сфабриковано. Разумеется, в ходе его необходимый «эксперт» был вскоре подобран. Но так или иначе, увертки Иванова на определенное время затормозили следствие, чем был оттянут и судебный процесс, предполагавшийся громким и публичным.
Этим же летом состоялась сессия АМН СССР. Вадим Иванов был приглашен на нее. К нему подошел изменившийся и исхудавший до неузнаваемости академик Владимир Василенко и расцеловал, пожал руку профессор Вовси. Они знали о поступке киевского собрата…
Между прочим, когда я был еще студентом, в Киевском медицинском институте после падения «дела врачей» стала ходить такая версия. Когда Иванова насильственно везли в Москву на экспертизу, он в поезде разыграл инфаркт миокарда и его вынуждены были ссадить, положив в районную больницу по дороге скорого… Это лишь легенда. Все выглядело прозаичнее, но оставаясь героическим деянием.
Вадим Николаевич покинул нас в 1962 году. Ему было семьдесят.

Юрий ВИЛЕНСКИЙ специально для «Еврейского обозревателя»