ЕЛЕНА БОННЭР ЖИЛА ДЛЯ ВСЕХ НАС
В Бостоне на 88-м году жизни скончалась Елена Боннэр,
вдова академика Андрея Сахарова
Она была верна себе — когда ей не понравилась КПСС, она, не сожалея, покинула ее, когда почувствовала, что Ельцин предает правозащитные принципы войной в Чечне, то выступила против него. Потом пришел Путин, и Боннэр уехала к детям в США.
Если коротко рассказывать ее официальную биографию, то она такова:
В 1953 году окончила Первый Ленинградский медицинский институт и работала участковым врачом и врачом-педиатром. В 1965 году стала членом КПСС, но в 1972 году вышла из партии по политическим убеждениям.
В этом же году состоялось ее бракосочетание с академиком Андреем Дмитриевичем Сахаровым. Вместе с мужем находилась в ссылке в городе Горький с 1980 года.
В 1987 году Боннэр и Сахаров участвовали в формировании обществ «Мемориал» и «Московская трибуна». Боннэр была членом комиссии по правам человека при президенте Борисе Ельцине, но 28 декабря 1994 года ушла с этого поста, так как не хотела работать с руководством страны, которое развязало войну в Чечне.
Обратим внимание на два выхода — из КПСС и из Комиссии по правам человека. Выходила из списков этих структур она сама, и если про ельцинское время можно сказать, что она не боялась делать что угодно, потому что у нее был муж — Сахаров, то из КПСС она вышла еще до брака с ним. А добровольный выход из партии в советское время — это был не просто подвиг, это были собственные похороны при жизни — ты лишался любой общественной перспективы.
Боннэр была не просто женой Сахарова — она поехала с ним в ссылку в Горький, она получала вместо него присужденную ему Нобелевскую премию мира. Именно она переправляла его статьи и рукописи книг в Москву и за границу. И она просто организовывала бытовую жизнь академика в ссылке, что, возможно, было главным.
А поддержать настроение было непросто — ссыльные жили в маленькой квартире, на этаже перед их дверью был установлен милицейский пост, телефон был отключен, Интернета и мобильников тогда не было в природе. Почта вскрывалась, никаких гостей, кроме ближайших родственников. Был, правда, в квартире телевизор, рассказывавший в программе «Время» про успехи социалистической Родины… Представьте себе такую жизнь!..
Боннэр не ограничивалась просто путешествиями из Горького в Москву. В далеком 1975 году Брежнев, как принято говорить «не приходя сознание» и видимо не соображая, что делает, подписал в Хельсинки во дворце «Финляндия» заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. В нем впервые был закреплен принцип уважения прав и основных свобод человека. Все 35 государств-участников, включая Советский Союз, приняли на себя обязательства прилагать усилия для осуществления этого принципа в жизни.Подписание соглашений впервые дало возможность советским правозащитникам легально собирать информацию о нарушениях прав и свобод человека в СССР и требовать от советских властей выполнения взятых на себя в Хельсинки обязательств. Так была создана Московская Хельсинская группа, в которой Елена Боннэр играла активную роль. Члены группы документировали конкретные случаи нарушений прав и свобод, а затем эти документы отправляли по почте в Президиум Верховного Совета СССР, в московские посольства стран-участниц Хельсинских соглашений, а также при любом удобном случае передавали иностранным корреспондентам.
Важно понимать, что это было в 75-м, в глухое советское время, тогда СССР казался вечным. Давайте честно спросим себя — мы были бы способны на такое?
Конечно же, при жизни ее преследовали слухи и сплетни. Считалось, что популярный в сталинско-брежневские времена писатель и следователь Лев Шейнин показал именно ее как криминальную героиню в одном из своих рассказов в супербестселлере советского времени «Записки следователя». Ее замужество описывалось молвой как «брак по расчету», за получение вместо академика Нобелевской премии мира ее называли выскочкой.
Но она была верна себе — когда ей не понравилась КПСС, она, не сожалея, покинула ее, когда она почувствовала, что Ельцин предает правозащитные принципы войной в Чечне, то выступила против него.
Она не была сторонницей демократического или либерального государства по наличию этих слов в названии — она была сторонницей правозащитных идей и их реального наличия в любом государстве, как бы оно себя не называло.
Потом пришел Путин, и Боннэр, будучи уже в преклонном возрасте, уехала к детям в США. Она сразу поняла, во что превращается ее страна и то, что поменяться страна сможет может лишь тогда, когда полковник ФСБ, который прочно сел на царство, уйдет.
И как когда-то из КПСС, она вышла из состава путинской России, но в России продолжал и продолжает действовать «Сахаровский центр», который она организовала, и который бесконечно атакуют судебными исками за правозащитные и художественные экспозиции.
Сейчас можно сказать, что наша живая связь с академиком Андреем Сахаровым окончательно прервалась. Думаю, что «народная тропа» к ее могиле будет неширокой — гражданам свойственно забывать того, кто боролся за их свободу. Не думаю также, что власть сделает вокруг имени Сахарова какой-то государственный праздник — путинизм не любит разговоров о гражданских свободах, ведь при таких разговорах напрашиваются аналогии.
А пройдет еще 50-100 лет и имя Боннэр забудется, лишь изредка будут вспоминать имя Сахарова, однако не исключаю, что студенты будут считать его изобретателем сахара. Но для тех, кто знал Елену Боннэр, она останется человеком, боровшимся на нашу и вашу свободу. А свобода — она ведь как горячая вода в кране — ты вспоминаешь о ней лишь тогда, когда ее отключают.
МАТВЕЙ ГАНАПОЛЬСКИЙ
