Террор и евреи: право на защиту и возмездие

Яков Басин | Номер: Октябрь 2012

Если и есть сегодня в мире проблема, способная объединить усилия всех людей на земле в борьбе с каким-либо врагом, то это проблема террора. Терроризм существовал всегда, но так сложилось в истории, что единственным народом, который на протяжении всего своего существования испытывал на себе дискриминацию и прямые акты массового уничтожения, были евреи.

Жертвами террора становились группы населения, обреченные своими противниками на смерть в результате межрелигиозных или межэтнических конфликтов, а иногда просто из «политической целесообразности». Достаточно вспомнить резню, которую католики устроили гугенотам в 1572 году, когда погибло около 40 тысяч человек (Варфоломеевская ночь). В 1915 году власти Османской империи, очищая свою территорию от иноверцев, обрекли на смерть около 1,5 млн армян. Начало политическому террору положили якобинцы многочисленными публичными казнями (1793-1794), в том числе собственных вождей.

Но наиболее кровавыми были события в первые два десятилетия советской власти, когда большевистские вожди выступали в роли классических серийных убийц. Уже 21 февраля 1918 года декрет СНК РСФСР восстанавливает смертную казнь в виде расстрела без судебного разбирательства. Так называемый «красный террор» унес жизни почти 9 тыс. «классовых врагов». До 1930 года погибли 42 тыс. священнослужителей. Уничтожение зажиточного крестьянства в 1930-1933 годах стоило стране 5 млн репрессированных (300 тысяч погибших). Еще 4 млн жизней унес Голодомор. Ну а дальше настала эпоха Большого террора: около 2 млн репрессированных, из них около 700 тыс. расстрелянных, по большей части без суда и следствия.

И все же, как бы ни были велики эти цифры, они не могут сравниться с потерями, которые нес еврейский народ. Погромы, периодические изгнания с уже насиженных мест, уничтожение целых общин при приближении гибельных пандемий — чумы, холеры, процессы по обвинению в использовании христианской крови в ритуальных целях, социальная дискриминация как элемент государственной политики, поджоги синагог… И так из года в год, из века в век! И ни одного шанса на защиту! Ни одной возможности для удовлетворения благородной мести из-за страха перед последующим массовым избиением единоверцев!

Две трети своей истории евреи находились в роли квартирантов на земле приютивших их народов. Они говорили на языках этих народов, овладевали их культурой и наследием, принимали участие в их борьбе за свободу и независимость, вносили свой вклад в создание городской цивилизации этих народов, но жили при этом в замкнутых гетто и страдали от правовой и религиозной дискриминации. А их новая родина была при этом временами весьма неласкова. Приходилось терпеть и унижения, и несправедливости, как терпят, не протестуя, неродные дети вечные придирки, а порой и побои своих приемных родителей. Но таковы были правила игры, установленные, как казалось, раз и навсегда, и их надо было соблюдать.
Однако начавшийся после Великой французской революции процесс еврейской эмансипации привел в протестные движения своих борцов. Для российских евреев даже скромное участие их соплеменников в народническом и народовольческом движении, закончилось весьма драматично. Убийство Александра II народовольцами 1 марта 1881 года привело к власти его 36-летнего сына, жестокого юдофоба Александра III, находившегося под влиянием обер-прокурора Синода Константина Победоносцева. В стране началась разнузданная антисемитская кампания, которая быстро переросла в серию еврейских погромов, что привело в революционные движения и какое-то число евреев.

Одной из самых острых тем для обсуждения в обществе стала тема пассивности евреев. То, что погромщики врываются в еврейские дома, грабят, избивают и насилуют, не встречая никакого сопротивления, расценивалось как жуткий позор. Все сильнее в прессе звучал призыв к энергичному сопротивлению и созданию условий, когда евреи смогут организовать вооруженный отпор погромщикам. И вот в Одессе, пережившей в 1871 году погром, появляется первый отряд еврейской самообороны. Но прошло еще долгих 20 лет, пока мысль о необходимости вооруженного сопротивления овладела еврейским общественным движением.

И вот уже убывшие в США первые еврейские эмигранты стали присылать в Россию револьверы и патроны к ним, а создающиеся отряды самообороны начали тайно в лесах проводить занятия по военной подготовке. Среди евреев крепнут силы для организации сопротивления. И это принесло свои плоды. Как писал в одном из своих донесений жандармский чин из Гомеля, «евреи настолько обнаглели, что не уступают дорогу на тротуаре». Уже в 1897 году в Минске и в 1903 году в Гомеле погромщики получают отпор. И хотя в Гомеле не удалось избежать человеческих жертв, а на скамье подсудимых оказались и погромщики, и участники самообороны, российское общество испытало подлинный шок: евреи научились защищаться. Как уже в наши дни образно написал об этом Игорь Губерман:
Не в том беда, что ест еврей
наш хлеб, а в том,
что, проживая в нашем доме,
он так теперь бездушен
и свиреп,
что стал сопротивляться
при погроме.

В последние десятилетия XIX века Россия превратилась в арену организованного политического терроризма. Его теоретиком и вдохновителем стал историк и писатель князь Петр Кропоткин. Главный лозунг момента: «Цари должны знать, что больше никому не будет дано безнаказанно попирать народное право».

Иногда это были не акты спланированных политических убийств «в назидание самодержавию», а случаи прямого мщения за произвол, жестокость и безнаказанность отдельных царских чиновников.

Среди участников террористических организаций появились и евреи, но до возникновения Бунда национальные интересы они представляли лишь в контексте общих тенденций. Фактически, как выразился известный русский мыслитель и публицист Василий Розанов, «евреи пристали к плоскому дну революции по глупости и наивности». Уже первая из акций, участниками которой оказались евреи, привлекла внимание к проблеме выбора: что важнее и продуктивнее — террор индивидуальный или массовый? Дискуссия была порождена делом Гирша Леккерта и имела далеко идущие последствия.
К 1902 году 23-летний еврей из Вильно (ныне Вильнюс) Гирш Леккерт был известен тем, что, являясь членом Бунда, вел революционную пропаганду среди еврейских рабочих и ремесленников в крупных городах Виленской губернии и Екатеринославе. В свое время он возглавил нападение около 500 евреев-рабочих на полицейский участок в Новгородском предместье Вильно для освобождения арестованных товарищей.

Но в мае 1902 года произошло событие, всколыхнувшее всю Россию. Речь идет о покушении Леккерта на нового виленского губернатора Виктора фон Валя, получившего эту должность после смерти героя крымской кампании генерала Виталия Троцкого. Свой характер новый глава губернии показал немедленно. Вот что писала виленская группа Бунда в ноябре 1901 года в прокламации «Ответ на речь фон Валя»:
«(Новый) губернатор заявил, что основой своей деятельности он считает «твердость власти» и строгое исполнение всех особых законов и распоряжений, которые ранее были изданы для искоренения крамолы и подавления национальной самостоятельности… Всякое культурное начинание будет стесняться, всякое проявление национального самосознания преследоваться со всей жесткостью, какая подобает «твердой власти»… Этот нравственный проститут не постеснялся посоветовать забастовавшим работницам фабрики Лаферм заняться проституцией, чтобы увеличить свой заработок, а в бытность курским губернатором велел пороть крестьян, отказавшихся идти к помещику на работу за нищенскую плату… Первые его шаги у нас ознаменовались отправлением в тюрьму до 100 сморгонских рабочих и арестом около 20 человек в Вильне».

Прошло полгода, и в 1902 году по приказу фон Валя в Вильно была разогнана первомайская демонстрация, причем сделано это было с необычной жестокостью. Вот как описывалось это событие в воззвании ЦК Бунда «К русским товарищам-рабочим»:
«Когда по примеру прошлых лет наши товарищи в Вильно подняли красное знамя и воскликнули: «Долой самодержавие!» — на них с остервенением кинулись полиция, дворники, казаки и стали их жестоко, немилосердно бить. В особенности жестоко и без пощады били знаменосца, которого казаки хлестали нагайками даже тогда, когда он лежал уже без чувств». Необычным все же были не уличные бесчинства полиции, а то, что из 50 арестованных демонстрантов 28 (22 еврея и 6 поляков) были подвергнуты в участке унизительному телесному наказанию (экзекуции).
«На следующий день наших товарищей подвергли позорной, гнусной расправе, — писала «Искра». — …В присутствии губернатора фон Валя, полицмейстера Назимова, врача Михайлова, полицейских, казаков и пожарных производилась позорная экзекуция. При этом над несчастными нашими братьями сам губернатор фон Валь грубо издевался, осыпая их площадной бранью, а чтобы усилить страдания, приказывал сечь медленно. Секли казаки, и секли нещадно: после 10 ударов от розги оставался один голый стебель. Давали от 25 до 30 ударов. Многие падали в обморок, но их приводили в чувство и снова били».

Отношения между еврейской и христианской общинами города были в этот период весьма непростыми. В сентябре 1897 года в Вильно состоялся съезд еврейских социал-демократов, создавших Бунд, — «Всеобщий еврейский рабочий союз в России и Польше». Предполагалось, что центральный комитет организации будет располагаться в Минске, но прошедший вскоре в этом городе первый съезд РСДРП привел к аресту в разных городах более 70 членов Бунда, разгрому центральной типографии Бунда в Бобруйске и разрыву многих уже налаженных связей. После этого ЦК начал работать в Вильно и в течение четырех последующих лет провел еще три съезда. Языковой барьер долгое время делал Бунд самой законспирированной революционной организацией в России.

Продолжение следует
«Вести»